Мироход (Том II)

— Да не переживайте вы так, леди, я просто шучу. — Поправив цепочку на взмокшей шее, в пол оборота обращаюсь к Реймсу, желая скрасить не близкий путь до площади разговором. — Помнишь, друже, ты сказал, что я неправильно пользуюсь энергией Истока?

— Помню. — Советник кивнул и поравнялся со мной.

— Можешь рассказать подробнее?

— Так я вроде бы уже объяснил. Вместо того чтоб заливать тарелку потоком энергии, которую потом еще и восстанавливать несколько часов придется, можно выпустить концентрированный сгусток.

— Это я уже понял… Выпускаю сгусток и с ним работаю. Главный вопрос — как? Не думаю, что тебя учителя и родители мучили фразами «думай сам» и «догадайся или не колдуй вовсе».

— Хе-хе-хе. — Советник от души рассмеялся, и как-то подозрительно на меня покосился. — Ты не поверишь.

— Да лааадно? — Я даже слегка растерялся. — Серьезно?

— Абсолютно. Разрешено лишь подсказывать, но не учить в прямом смысле этого слова. Таким образом силу обретают действительно талантливые, тогда как бездари дальше стражников и землевладельцев не поднимаются.

— Сурово…

Подобные новости несколько обескураживали. С одной стороны — вроде как логично. Те, кто обладает живым умом и талантом — пробиваются по социальной лестнице на верх и позволяют семье процветать. С другой же — ну вот прям хрен его знает… С трудом верится, что какой-нибудь дофига богатый представитель Мирелт откажется от обучения своего сыночка основам магии, рискуя при этом взрастить бездаря и объект для насмешек. Это же не только удар по репутации, но и угроза обрыва династической линии. Кроме того, в памяти всплыло обещание Териха. Дескать обучит всему и еще немного сверху. Да и Дитрих обещал пару уроков исцеления.

Выслушав мои рассуждения, Реймс кивнул и с видом древнего мудреца, наставляющего неофита, принялся пояснять причину происходящего.

Додуматься я должен, как оказалось, не до каждой мелочи, а до основополагающих принципов. В «изменении» таким моментом является именно преображение структуры. Тут у меня проблем возникнуть не должно, так как и про клетки и про атомы мне известно, в отличии от жителей Хельхада. В «призыве» основной загвоздкой было получить доступ к иному пространству и создать там функционирующую сеть, для охраны имущества. В «исцелении» ученику необходимо было познать принцип распределения энергии от истока и настройку её тональности. Но основа основ, без которой прочие знания бесполезны — управление Истоком и энергией вне тела. Со слов Реймса, проблема подсказок заключалась даже не в традициях и нежелании, а в невозможности пояснить сам принцип работы этого явления.

Вот есть человек. Обычный. Две руки, две ноги, посередине сволочь. И есть у него такая странная штука, которая в себя «энергию космоса» из окружающего мира впитывает, если он шапочку из фольги не носит. А уж сможет он энергией пользоваться или нет — это уже тема для глубоко философского срача на форумах.

Кто-то учится её по телу гонять и в тканях концентрировать, как наши земные монахи шаолинь. Кто-то учится энергией насыщать свою душу и разум, как опять же восточные мудрецы-отшельники. Некоторые, подобно большинству священников, разучивают песнопения и особые молитвы, изменяя энергию в окружающем пространстве и создавая эдакую «благодать». С классическими же магами, в понимании Реймса, ситуация несколько иная. Они учатся выделять энергию наружу и преобразовывать её в полуматериальные объекты, а иногда и воплощать полностью. По сути своей, так называемая манна — это пластилин из которого ребенок сделает птичку, идиот слепит хер, а творческий человек заморочится и выдаст бюст известной личности.

Увлекшись беседой, я не сразу заметил, что мы подошли к центральной городской площади. Народу собралось как на первомайской демонстрации, разве что не хватало привычного оцепления и транспарантов. Горожане выглядели напуганными, усталыми и очень злыми. Гремучая смесь, способная перелиться через край и зародить пламя пожара. Задача, честно признаю, не из простых. Да и идея собрать вообще всех в одну кучу перестала казаться такой хорошей, при ближайшем рассмотрении хмурых физиономий.

Люди оборачивались и узнавая нас — расходились в стороны. В воздухе висел запах паленых волос и пота, красноречиво свидетельствуя о присутствии пожарных-добровольцев. Кто-то снимал с головы шапки, в знак уважения. Кто-то глядел на нас волком, без сомнения уже мысленно обвинив Реймса во всех бедах. Несколько женщин тихонько плакали, вжимаясь в плечи своих мужей. И только дети, маленькие и наивные, не понимали почему все здесь собрались, упрашивая родителей поскорее отправиться по домам.

Ровно по центру площади стояло жиденькое оцепление из десяти стражников, отсекая все прибывающих граждан от небольшого свободного участка, где разметили одинокую карету. Только сейчас, взглянув на сие чудо инженерной мысли, я запоздало вспомнил, что ни разу не видел подобные на дорогах. Даже женская половина правящей семьи, возвращаясь в поместье, перемещалась в обычных крытых повозках.