Читаем Миротворец полностью

Твердым по мягкому, мягким по твердому. Подавляющее большинство драк проходит с помощью кулаков, что приводит к переломам и ушибам кистей рук. Почему так, да просто потому что, большинство уверенно, что бить надо обязательно кулаком и опять же желательно по мордам. Многочисленные соревнования по различным единоборствам просто-таки кричат, «Жахни своим кулачищем!!! Видал как они там на ринге? Так вот ты сейчас сильнее вдаришь!!!!». В итоге кулак попадает в лоб и не выдерживает такого скотского к себе обращения. Зато потом можно в трамвае усиленно выворачивать руку, лежащую на поручне, что бы весь трамвай видел, шишки вместо костяшек. То, что руки бойцов на ринге заботливо обтянуты бинтами и упакованы в перчатки, про это почему-то забывают. Ну или не знают. Это совсем не значит, что кулаками пользоваться нельзя, очень даже можно, но аккуратно, если не хочешь конечно после 30 – 40 лет иметь личный барометр и безошибочно предсказывать ненастную погоду. Бить можно любой частью тела, но остановимся на руках. Сжатый кулак можно условно назвать твердым, ибо, когда мужик сжимает кулак, он свято уверен, что сие совершенное оружие тверже алмаза. Так вот кулаком можно наносить удары по относительно мягким местам, нижняя челюсть, ребра, живот. Я ни разу не сталкивался со случаями перелома руки именно о нижнюю челюсть, поскольку она подвижна. Не исключаю, что такое тоже бывает, но я с таким не сталкивался. И наоборот, основание ладони относительно мягкое, им вполне себе можно бить прямо по глупой тыкве идиота, покусившегося на покой мужика у которого сжатый кулак, тверже алмаза. Конечно неподготовленная рука будет болеть, но для человека, потратившего относительно немного времени на подготовку бьющей поверхности, боль почти не будет ощущаться.

Слабым против сильного, сильным против слабого. Принцип на самом деле древний как сама жизнь. Не нужно грудью встречать мчащийся на тебя грузовик, если конечно ты не решил украсить его капот своим мозгом и всякими разными биологическими жидкостями. Когда дядя весом далеко за 100 кг решит меня пнуть, я не буду мужественно принимать его пинок. Потому что меня унесет и будет долго болеть нога, жалуясь на своего обладателя. Я постараюсь уйти от удара ногой, как, впрочем, и от остальных ударов этого детины. Получится или нет это уже другой вопрос, для этого мы и мучаем свой организм тренировками, но сам смысл понятен. И наоборот, я не буду умничать с противником, который ниже меня ростом и слабее физически, а вполне обоснованно воспользуюсь своим преимуществом в росте и массе. Хотя конечно выслушаю кучу жалоб о том, что так нечестно, поотращивал грабли и «тупой бычара массой задавил». Этот принцип исповедуют множество школ и направлений, поэтому подробно расписывать его не буду. На практике конечно тяжелее его воплощать, чем умничать, рассуждая о возможности слабому, тщедушному организму противостоять гиганту с огромными мышцами и стальным, безжалостным взглядом, но стремиться к этому надо.

Комбинации и серии. Мечтой каждого начинающего бойца является умение поразить цель одним ударом. Впрочем, об этом же мечтают и те, кто ничем не занимается и те, кто занимается давно. Чтобы после удара башку вражины как автогеном срезало. Все хотят, как Майк Тайсон, вышел лупанул и до свидания. По большому счету мы все стремимся к тому, чтобы сил и времени для достижения результата тратилось как можно меньше. Однако жизнь вносит свои коррективы. Вражина, скотина такая, никак не хочет падать. Еще и брыкается и в ответ норовит больно стукнуть. Не стоит рассчитывать на один единственный удар, даже прилетевший туда, куда нужно, нужны короткие серии из трех – четырех технических действий, тогда шанс на успешный исход значительно повышается. Если противник «поплыл», он вполне может быстро в себя прийти и продолжить сопротивление даже в состоянии грогги. Есть специальные упражнения, которые приучают бойца успешно действовать в нокауте на ногах, поэтому привычка работать сериями, часто помогает не терять полученное преимущество разглядыванием противника и мучительным мыслительным процессом над дилеммой, что же делать дальше.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 3
Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 3

Эта книга — взгляд на Россию сквозь призму того, что происходит в мире, и, в то же время — русский взгляд на мир. «Холодный восточный ветер» — это символ здоровой силы, необходимой для уничтожения грязи и гнили, скопившейся в России и в мире за последние десятилетия. Нет никаких сомнений, что этот ветер может придти только с Востока — больше ему взяться неоткуда.Тем более, что исторический пример такого очищающего урагана у нас уже есть: работа выходит в год столетия Великой Октябрьской социалистической революции, которая изменила мир начала XX века до неузнаваемости и разделила его на два лагеря, вступивших в непримиримую борьбу. Гражданская война и интервенция западных стран, непрерывные конфликты по границам, нападение гитлеровской Германии, Холодная война сопровождали всю историю СССР…После контрреволюции 1991–1993 гг. Россия, казалось бы, «вернулась в число цивилизованных стран». Но впечатление это было обманчиво: стоило нам заявить о своем суверенитете, как Запад обратился к привычным методам давления на Русский мир, которые уже опробовал в XX веке: экономическая блокада, политическая изоляция, шельмование в СМИ, конфликты по границам нашей страны. Мир вновь оказался на грани большой войны.Сталину перед Второй мировой войной удалось переиграть западных «партнеров», пробить международную изоляцию, в которую нас активно загоняли англосаксы в 1938–1939 гг. Удастся ли это нам? Сможем ли мы найти выход из нашего кризиса в «прекрасный новый мир»? Этот мир явно не будет похож ни на мир, изображенный И.А. Ефремовым в «Туманности Андромеды», ни на мир «Полдня XXII века» ранних Стругацких. Кроме того, за него придется побороться, воспитывая в себе вкус борьбы и оседлав холодный восточный ветер.

Андрей Ильич Фурсов

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Перелом
Перелом

Как относиться к меняющейся на глазах реальности? Даже если эти изменения не чья-то воля (злая или добрая – неважно!), а закономерное течение истории? Людям, попавшим под колесницу этой самой истории, от этого не легче. Происходит крушение привычного, устоявшегося уклада, и никому вокруг еще не известно, что смена общественного строя неизбежна. Им просто приходится уворачиваться от «обломков».Трудно и бесполезно винить в этом саму историю или богов, тем более, что всегда находится кто-то ближе – тот, кто имеет власть. Потому что власть – это, прежде всего, ответственность. Но кроме того – всегда соблазн. И претендентов на нее мало не бывает. А время перемен, когда все шатко и неопределенно, становится и временем обострения борьбы за эту самую власть, когда неизбежно вспыхивают бунты. Отсидеться в «хате с краю» не получится, тем более это не получится у людей с оружием – у воинов, которые могут как погубить всех вокруг, так и спасти. Главное – не ошибиться с выбором стороны.

Виктория Самойловна Токарева , Дик Френсис , Елена Феникс , Ирина Грекова , Михаил Евсеевич Окунь

Попаданцы / Современная проза / Учебная и научная литература / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия
Очерки по русской литературной и музыкальной культуре
Очерки по русской литературной и музыкальной культуре

В эту книгу вошли статьи и рецензии, написанные на протяжении тридцати лет (1988-2019) и тесно связанные друг с другом тремя сквозными темами. Первая тема – широкое восприятие идей Михаила Бахтина в области этики, теории диалога, истории и теории культуры; вторая – применение бахтинских принципов «перестановки» в последующей музыкализации русской классической литературы; и третья – творческое (или вольное) прочтение произведений одного мэтра литературы другим, значительно более позднее по времени: Толстой читает Шекспира, Набоков – Пушкина, Кржижановский – Шекспира и Бернарда Шоу. Великие писатели, как и великие композиторы, впитывают и преображают величие прошлого в нечто новое. Именно этому виду деятельности и посвящена книга К. Эмерсон.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Кэрил Эмерсон

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука