Миротворцы

— Совершенно верно, — согласился зычный баритон, который, как определили земляне, исходил из большого, орхидееподобного цветка, растущего среди листвы примерно в двадцати футах от них, над головами дипломатов.

— Да, Репфлю действительно занимал маленький мирок, но он был вполне им доволен. Он был очень дружелюбным до той поры, пока у него не возникли трудности, когда он собрался улетать.

— А какого рода трудности? — поинтересовался Маньян.

— Ах, кажется, он был расстроен, что его корабль не может функционировать. Я как мог утешал его, читал ему стихи, рассказывал истории, пел веселые песни…

— Откуда вы узнали их? — резко спросил Маньян. — Как я понял, он был здесь первым землянином.

— От него, конечно.

— Господи, представляю, как этот цветок бесконечно повторяет тебя самого, — тихо прошептал Маньян Ретиф.

— Как случилось, что Репфлю потерпел здесь аварию?

— Вовсе нет. Он очень хорошо приземлился.

— Тогда почему же он не смог улететь отсюда?

Маньян с тревогой посмотрел на Ретифа.

— Он говорил что-то насчет каких-то ограждений и силовых полей, — туманно объяснил голос, — но не будем вспоминать прошлое. Настоящее так прекрасно. Небеса… Такой активности тут не было начиная с последнего ледникового периода.

— Ретиф, тут что-то нечисто, во всей этой ситуации, — пробормотал Маньян на ухо Ретифу. — Я что-то не слишком доверяю этому болтливому растению. Герби сказал, что он всего один на планете, а здесь есть еще одно говорящее растение.

— Да, это совершенно верно, — ответил голос над ними. — Но почему вы не верите мне?

— Будьте добры, воздержитесь от подслушивания, — холодно сказал Маньян. — Это наш персональный разговор.

— Вы так же персонально сравнили мой мозг с картофельным? — орхидея спросила об этом с некоторой прохладцей в голосе.

— Боже, не обращайте внимания на эти безответственные разговоры! — сердито ответил Маньян. — Могу же я употребить какой-нибудь эпитет? — он прижал губы к уху Ретифа: — Это растение превосходит все, с чем я сталкивался раньше даже на дипломатических приемах.

— Позвольте мне, — сказал голос с высоты. — Вы, кажется, сказали что-то о так называемых посадочных площадках. Я бы хотел узнать об этом побольше.

— Я думаю, Репфлю тебе об этом уже все рассказал, — окрысился Маньян.

— Если бы я знал, что он такой болтун, я бы никогда не доверился ему. Пойдемте, Ретиф, пойдемте подольше, найдем где-нибудь место для нашей тайной беседы.

— Что до этого, мистер Маньян… — начал было Ретиф.

— Не здесь, — прервал его Маньян. Он отвел Ретифа примерно на сотню футов в сторону и остановился под раскидистым деревом.

— Кажется, я дискредитирован этим Герби, — сказал он уголком рта. — Я вижу сейчас, что этот болтун, кроме того, весьма сомнительной честности, единственный представитель своей расы. Я думаю, здесь каждый куст имеет свой болтливый язык.

— Вполне возможно, — согласился Ретиф.

— И поэтому сейчас, — продолжал Маньян, — нам нужно найти достаточно честно выглядящее растение, и решить проблему снова, давая ему понять наши чистые и благородные намерения. Затем, когда мы войдем к нему в доверие, мы сможем определить путь, следуя по которому, можно получить преимущество. Ну, как? Звучит?

— Замечательно, — согласился Ретиф.

— Извините меня…

Маньян подпрыгнул на целый фут, когда это пропищал слабенький голосок над его ухом.

— Что означает «честность» в этом контексте?

— Очень немногое, — ответил Ретиф соцветию маленьких бутончиков наверху, почти невидимому среди беспорядочной листвы дерева.

— Есть здесь хоть где-нибудь возможность поговорить с глазу на глаз?

— с страданием в голосе произнес Маньян.

— Боюсь, что нет, — ответил тоненький голосок. — Как я уже сказал вам раньше, я ничего не упускаю.

— Раньше… — ошарашенно повторил Маньян. — Но мы с вами раньше не встречались, — его лицо налилось кровью.

— Я не понимаю, мистер. Я — Герби. Вы меня знаете.

— Ерунда. Герби — это тот, маленький парень, растущий в миле отсюда.

— Конечно, я расту везде, постоянно, и весь этот остров мой. Ну, почему бы мне не разделить его с несколькими моими друзьями?

— Чушь какая-то! — сплюнул Маньян. — Я не могу себе представить картофель, способный к разумной деятельности!

— Герби говорит правду, — сказал Ретиф. — Он и есть одно-единственное растение, одно. Он все: все растения, деревья, трава, цветы — все! Подобно дереву баньяна.

Он внимательно осмотрел соцветие.

— Здесь есть мембраны, которые служат для приема и воспроизведения звуков. Очень остроумное создание со стороны матери-природы.

— Но в этом случае они… или оно…

— ОН, — подсказал Ретиф.

— Он подслушивает каждое слово, которое было сказано нами с момента приземления…

Маньян прямо обратился к цветку:

— Герби, вы знаете, что мы, несчастные, потерпевшие аварию дипломаты и попали сюда в результате несчастного случая…

— Я думаю, что Шилф и другой — О'Киек были в ответе за это, — поправил Герби. — Мне кажется, что они очень разговорчивые ребята. Мне бы хотелось, чтобы они убавили свои голоса.

— Как? А разве вы уже осведомлены о злобных намереньях этих тварей по отношению ко мне и Ретифу?