Мировая борьба. Англосаксы против планеты

Не удивительно, что реально в течение многих десятилетий противостоять России могли не европейские полуостровные карлики, а только морские имперские гиганты, и то после того, как устанавливали свою гегемонию в капсистеме. До этого им приходилось мириться с русским/советским фактором и ограничиваться лишь мелкими уколами и натравливанием неразумных соседей. Но уж после установления гегемонии борьба против России начиналась по крупному. Однако даже в этом случае в противостоянии «государство против государства» Россия/СССР брала верх над своими «морскими» противниками. Так, в 1920-е годы поражение потерпела Великобритания, а в 1975 г. классическая фаза советско-американской «холодной войны» окончилась победой СССР (Вьетнам, Хельсинки), и, как следствие, утратой восточно-побережным сегментом политического класса США своих позиций. Только объединение и концентрация всей системной (а не одно-государственной, пусть даже это гегемон) политико-экономической мощи Запада, ядра капсистемы и наиболее развитых полупериферийных государств способны были склонить чашу весов в пользу англосаксонской Северной Атлантики, и русская Евразия терпела поражение.

Это произошло дважды – в результате Крымской войны (1853-1856 гг.) и «холодной войны» (1945-1991 гг.). Крымская война и «холодная война», особенно в её постклассической, глобальной-для-себя, а не только в себе фаза 1975 – 1989/91 гг. могут рассматриваться как особый тип войн – русско-западный, евразийско-северо-атлантический (не говоря о таком их компоненте, как социосистемное – капитализм versus антикапитализм – противостояние 1917/1945 – 1991 гг.). Ну а теперь из 1991 г. вернёмся в 1930-е.

1939 год – кто развязал мировую?

Как кто? Конечно же, Гитлер, Третий рейх – это общеизвестный факт. Общеизвестный? Действительно, Гитлер вторгся в Польшу, после чего Великобритания неохотно (давление Америки?) объявила войну Третьему рейху и началась Вторая мировая (точнее сначала общеевропейская) война. Когда-то вовсе не питавший симпатий к Германии Гюстав Ле Бон, оценивая ситуацию лета 1914 г., заметил следующее. Да, именно Германия канула в наполненную до краёв чашу ту каплю, из-за которой всё пролилось; однако для объективного исследователя главный вопрос не в том, кто «влил» последнюю каплю, а кто наполнил чашу до краёв, сделав войну неизбежной. Кто же наполнил чашу в 1930-е, сделав войну неизбежной? Кто хотел войны?

Речь не о том, чтобы снять с Гитлера историческую вину. Здесь прощения быть не может. Как русский никогда не прощу австрийцу того, что он готовил уничтожение моего народа, его прошлого и будущего, а огромную часть этого народа уничтожил – именно славяне и русские в частности и стали главным объектом физического уничтожения – достаточно взглянуть на цифры. Поэтому здесь отношение может быть только одно: «Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям… Надо их казнить. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть». Это – Андрей Болконский о французах накануне Бородина (хотя, напомню, французы, в отличие от Гитлера, не ставили задачу физического истребления славян и других народов).

Императив науки, теории – выяснение объективных обстоятельств, причин и следствий. Важно узнать не только кто исполнитель, но и кто заказчик, какова вся сеть заказчиков-исполнителей, важно знать не только, кто замкнул цепь, последнее звено, но и цепь в целом. И того, кто её выковал. Важно понимать, что Гитлер лишь замкнул некую цепь, не им выкованную, а возникшую объективно, по логике функционирования капсистемы и борьбы за господство в ней. О Германии 1939 г. можно сказать то же, что Гюстав Ле Бон сказал о Германии 1914 г.

Итак, хотел ли Гитлер мировой войны? Конечно. Но не в 1939 г., а в более поздние сроки – в 1939 г. Гитлер к мировой войне готов не был, несмотря на всю риторику (впрочем, рассчитанной прежде всего для внутреннего употребления – в расчёте на немцев с их специфической психологией; вне Германии она вызывала другие чувства – от иронии до праведного гнева. К тому же в середине ХХ в., века универсалистского, оптимистичного и циничного, идеология, замешанная на мифологии в духе «гибели богов» и партикуляризме расы и крови, мрачная риторика Vernichtung’a и Weltfeind’a едва ли могли быть эффективными за пределами рейха (время фэнтэзи, жанра, который займёт место научной фантастики, наступит в конце века). Помимо прочего, Гитлер слишком много говорил в таких ситуациях, когда политик, претендующий на мировой уровень, должен был скорее больше молчать, или взвешивать каждое слово в выверенной риторике представителя сил Добра, как это уже умело делали игроки «тегеранской тройки нападения», легко и убедительно отождествлявшие своего противника с силами Антипросвещения, Мрака и Зла.