Мировой беспорядок

Некоторые признаки дипломатического урегулирования появились в конце 2015 года, когда резолюция Совета безопасности ООН № 2254 предложила ряд принципов, которые непременно должны лечь в основу мирного соглашения для Сирии[134]. Время от времени США и Россия объявляли о локальном «прекращении военных действий»[135]. Но было бы неправильно преувеличивать значение этих мер и заявлений. Как правило, дипломатия и переговоры отражают складывающиеся реалии, а вовсе их не изменяют. Потому-то в резолюции СБ ООН не упоминается о необходимости отставки сирийского президента Асада, хотя эта задача приоритетна для Саудовской Аравии, Турции и многих сирийских оппозиционных группировок. Вдобавок нет уверенности в том, что основные сторонники сирийского режима, включая Россию и Иран, готовы подписать документ, подразумевающий уход Асада. Налицо также полное отсутствие единства среди множества оппозиционных группировок. Разумеется, при обсуждении будущего Сирии речь не шла об экстремистских группировках вроде ИГИЛ и «Ан-Нусры», которые контролировали часть сирийской территории. Между тем боевые действия продолжались во многих районах страны, а гражданское население Сирии продолжало платить высокую цену за беспорядок; страна фактически разделилась на зоны, контролируемые правительством или той или иной группировкой.

Хаос в регионе усугубился событиями в Йемене. Эта страна также пострадала от «арабской весны». Протесты, вооруженные столкновения и толика региональной дипломатии привели к власти новое правительство во главе с бывшим вице-президентом в начале 2012 года, но этому правительству досталась страна, в которой хуситы (шиитское повстанческое движение) и «Аль-Каида» подорвали доверие к правительству и саму стабильность государства. К 2015 году дееспособность правительства, в котором доминировали сунниты, оказалась под угрозой, и тут Саудовская Аравия начала наносить воздушные удары по силам хуситов (в которых Эр-Рияд видел, по сути, иранских наемников). Тем самым Йемен влился в ряды тех стран Ближнего Востока, что были вынуждены заплатить огромную гуманитарную цену за войну, одновременно гражданскую, чужую и региональную.

Саудовское вмешательство оказалось дорогостоящим предприятием для страны, существенно ослабленной низкими ценами на энергоносители и распрями из-за очередности наследования среди принцев. Министр иностранных дел Саудовской Аравии назвал интервенцию «войной по необходимости», но на самом деле это была война по выбору[136]. Саудовская Аравия располагает скромными возможностями для самозащиты, которые в целом соответствуют ее ограниченным военным возможностям и непростому финансовому положению. Вполне могло сложиться так, что Саудовская Аравия, номинально «исламское государство», контролирующее главные святыни ислама, окажется чрезвычайно уязвимой для ИГИЛ – ведь последняя выглядела реформаторским движением в глазах многих молодых, технически образованных саудовцев, которым не суждено при нынешней ситуации сделать достойную карьеру в стране, пораженной повсеместной коррупцией и социальным неравенством.

Здесь нужно упомянуть еще об одной стране, а именно, об Ираке. Сумятица в Ираке не была следствием «арабской весны». Напротив, ряд критических событий предшествовал возникновению этого «поветрия», опередив его на несколько лет. В 2005 и 2006 годах положение в Ираке продолжало ухудшаться. Немалая часть внешнеполитического истеблишмента США выступала за уменьшение вовлеченности Америки в этот «проект», который обернулся фиаско[137]. Но с начала 2007 года президент Джордж Буш-младший сделал выбор в пользу нового подхода, нацеленного на обеспечение безопасности населения западной, преимущественно суннитской, части Ирака. Эта политика имела два измерения: расширение финансовой и военной помощи ряду суннитских общин (иногда говорят о так называемом «суннитском пробуждении») и увеличение военного присутствия США приблизительно на тридцать тысяч солдат (часто это решение именуется «всплеском» или «волной»). Эти действия, как казалось, принесли некоторые успехи, и к концу 2008 года «Аль-Каида» в Ираке перешла к обороне; на значительной части территории страны удалось добиться хотя бы подобия стабильности[138]. В качестве одного из последних крупных внешнеполитических шагов на посту президент Буш подписал соглашение о статусе вооруженных сил с премьер-министром Ирака Нури Аль-Малики: стороны договорились, что боевые подразделения США будут выведены из Ирака к концу 2011 года[139].