Мировой кризис. Восток и запад в новом веке

США и сегодня думают, что, надавив на два десятка фигур в российской элите и обеспечив белоленточную толпу, которая будет изображать народ, они решат вопрос не только о контроле над Россией, но и, возможно, ее долгожданного демонтажа. Вряд ли это сработает, модель устарела. В России воспроизвелся институт монархической власти в опоре на устойчивое народное большинство и, в отличие от XIX века, на конституционный строй. Крупные капиталы в России работают на эту конструкцию и зависят от нее, не национализированы лишь остатки ельцинской деловой семьи, но их доходы резко сокращены падением рубля, а политическое положение весьма неустойчиво. Даже украинская олигархия под прямым и столь для нее долгожданным диктатом США сегодня ропщет и уклоняется, наблюдая, как стремительно сокращается ее кормовая база.

Санкции против России – также отстающее средство воздействия, также ставка на шантаж. «Страшен» для оппонентов России не убыток от них европейскому экспорту (что тоже весьма болезненно), а реальное принудительное движение России в рамках этих санкций к восстановлению собственных производств. Это движение к швейцарской экономической модели, где роль швейцарского банковского сектора как дополнительной поддержки для экономики вполне может сыграть российские сырьевой сектор и ВПК, что прямо противоречит целям США.

Падение рубля оказалось ограничено падением цены нефти, а гнать ее и дальше вниз у США нет ресурса – не 1980-е. Это не значит, что рубль обеспечен нашей нефтью и газом (способностью их добывать и продавать). Но это значит, что рубль обеспечен всей совокупностью нашей национальной деятельности, политической прочностью и стабильностью в первую очередь, а также защищаемыми этой прочностью и стабильностью системными отраслями экономики, в том числе и сырьевыми, но не только.

Удар США против нас нацелен прежде всего на доказательство и демонстрацию всему миру неустойчивости России, ее нестабильности, прежде всего политической. Это и есть путь к обрушению экономики любой страны, например Украины. Один раз с русскими это уже было – в 1992–1998-м. Сейчас они осознанно защищают свою политическую стабильность и хозяйственное ядро. Системный же запрет на потребление импорта России жизненно необходим.

В целом США отвыкли от реальной политики. Они больны болезнью позднего СССР: стали сами верить своей пропаганде. США, как и СССР, есть общество, где власть опирается на знание научного типа, широко понимаемое как социология (первой такой социологией был марксизм, он и сейчас остается для американского истеблишмента базовой парадигмой). Условие же любого использования научного знания – его постоянная проблематизация, метод, исходящий из его принципиальной относительности и неполноты. Но власть склонна догматизировать свои же основания, превращать знание в идеологию. Это начало конца. Это всегда потеря способности видеть и понимать явления, которые в принятую парадигму не укладываются.

Мир меняется, как любили говорить сами американцы в 1980-е и 1990-е. «Сигналы», как любят говорить сегодня наши американские «партнеры», поступают все более «громкие». Саркози прямо требует признать Крым русским и российским. Кипр собирается размещать русские военные базы. Турция собирается быть газовым терминалом «Газпрома». Испанский руководитель спрашивает, кто компенсирует уже потерянные Европой 21 миллиард евро, а ведь это только текущий подсчет. Меркель при всем ее «уважении» к Обаме поддержать войну в Европе не готова, хотя Украину ей нисколечко не жаль. Что же она будет делать при Трампе?

Никакими «переговорами» ситуация решена не будет, поскольку действующая политическая культура западного мира полностью оторвалась не только от права, но и от слова вообще, «курс» снова упал до нуля, слова вообще ничего не значат на Западе: ни в устах политиков, ни в рупоре СМИ. Кстати, как следствие, не работают и угрозы, поскольку они ведь не существуют без словесного изъяснения. Решаться же все будет только и исключительно в плане реальных действий.

5.2. Им нужен мир – и желательно весь

Президент США Б. Обама заявил о том, что законы для мировой экономики должны писать США, а не страны вроде Китая. Это высокая степень откровенности. Вместе с его же тезисами об исключительности американской нации и государства это все можно и нужно рассматривать как сформированную и сформулированную заявку на мировое господство. Отброшена притворная стыдливость в виде разговоров про «глобализацию» времен президента Клинтона, ушла в прошлое тема единства «цивилизованного человечества» в борьбе с терроризмом времен Дж. Буша-младшего. Есть открытая и более не скрываемая претензия на мировую власть, основанная на расистской идеологии исключительности, т. е. превосходства.