Мировые финасовые кризисы. Мании, паники, крахи

Существует общепринятое представление о том, что вложения в золото защищены от инфляции. 8 течение 400 лет реальная цена на золото или его покупательная способность по отношению к рыночной товарной корзине оставалась более или менее стабильной. Но в 1970-е гг., наоборот, годовой процентный рост рыночной цены на золото намного превышал аналогичный показатель для потребительских цен. В этот инфляционный период росли цены на нефть, уголь, пшеницу и другие сырьевые товары, но рост цен на золото был более значительным.

На каком-то этапе в конце 1970-х гг. возник порочный круг, когда рост рыночных цен на золото вызывал новый виток роста цен. Инвесторы экстраполировали тенденцию роста рыночных цен с понедельника до вторника на рыночную ситуацию в пятницу. Они приобретали золото в среду в надежде, что смогут его перепродать в пятницу по более высокой цене. К этой ситуации могла бы быть применима теория «еще большего глупца», и, по всей видимости, многие инвесторы осознавали, что происходит искусственное нагнетание ситуации, и стремились продать ранее приобретенное золото до того, как лопнет «пузырь».

В конце 1990-х гг. рыночная цена золота составляла около $300 за унцию. Начиная с 1900 г. цена на золото возросла более чем в 15 раз, примерно также возросла рыночная цена корзины товаров в США, и это еще раз подтверждает тот факт, что вложения в золото являются хорошей защитой от инфляции.

Два более ранних объяснения такого неразумного подъема были даны Ирвингом Фишером и Кнутом Уикселлом, которые обратили внимание на то, что реальный уровень процентных ставок был слишком низким [15]. В условиях экономической экспансии происходит рост цен на потребительские товары, и пока возрастает уровень процентных ставок, потребительские цены растут более медленными темпами, чем уровень инфляции, поэтому реальный уровень процентных ставок снижается. Тогда как кредиторы находятся в плену «денежной иллюзии» и игнорируют реальное снижение процентных ставок, заемщики распознают эту ситуацию, и они свободны от подобного рода иллюзий. В условиях ожидания роста прибыли и снижения уровня реальных процентных ставок рациональные инвесторы вкладывают больше средств в недвижимость и ценные бумаги. (Объяснения, предложенные Фишером и Уикселлом, представляют собой описание изменений номинальной и реальной процентной ставки в 1970-х гг.)

Данная модель основана на специально подобранном для такого случая допущении, что постоянное отличие этих двух групп участников рынка заключается в их восприимчивости к «денежной иллюзии».

Слишком низкие процентные ставки представляют собой частный случай того, что, по всей видимости, является более широким феноменом — цены финансовых инноваций. Первоначально такие инновации могли быть недооценены как товар, продаваемый в убыток для привлечения покупателей, но низкая цена также может привести к чрезмерному спросу. Или вновь создаваемые компании могут брать на себя чрезмерные риски, поскольку они стремятся увеличить долю рынка относительно конкурентов с устоявшейся репутацией. В этой связи в качестве одного из выдающихся примеров можно назвать знаменитого банкира Джей Кука, который в 1870-х гг. поддержал железнодорожную компанию Northern Pacific [16]. Кроме того, сюда можно отнести деятельность Роджерса Колдвелла на муниципальном рынке облигаций в 1920-х гг. [17], Бернарда Маркуса, реализовавшего программы ипотечного кредитования Банка США в тот же период [18], Майкла Спидола, работавшего в Franklin National Bank в начале 1970-х [19].