Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии

Если мы на этом и остановимся, то не скажем ничего специфического о первобытных представлениях о времени, ведь в исторических религиях тоже есть ритуалы обновления – как сохраненная черта их первичного наследия. Во всех есть подобие празднования солнцестояния, чтобы повернуть вспять зимнюю тьму, а также «пасхи», способствующие возрождению природы. На Тайване даосистский праздник цзяо содействует обновлению посредством ритуалов, охватывающих шестидесятилетний цикл: точно так же, как природа нуждается в возрождении каждой весной, так и более значительный космос должен обновляться в масштабах человеческой жизни. В этих ритуалах участвуют все. Подготовка к тому или иному этапу цикла может занять годы и сопровождаться огромными финансовыми затратами.

В качестве особенности первобытных представлений о времени, от которых в основном отказались исторические религии, можно обратиться к тому, как им свойственно расставлять существа в зависимости от их близости к божественному источнику. Так, животных зачастую чтят за их «первенство», а среди животных сравнительная глупость выдр привела к тому, что индейцы виннебаго заключили, что выдры были сотворены последними. Тот же принцип применяется и к человеку как к виду; первых в нем чтят выше, чем их потомков, к которым относятся как к чему-то вроде подражателей. Первобытные народы почтительны к своим старикам.

То же самое справедливо для жителей Восточной Азии с их сыновней почтительностью и поклонением предкам; можно отметить мимоходом, что даосизм и его японский родственник синтоизм – исторические религии, которые повсеместно остаются наиболее близкими к своим первичным корням. Но вернемся к первичным религиям: не будет преувеличением утверждать, что к своим богам они относятся в большей или меньшей степени как к предкам. Предки-люди рассматриваются как продолжение древнейших предков племени – божественных. В итоге предки-люди становятся мостом, соединяющим нынешнее поколение с первым и верховным предком; вновь вспоминается синто, где император считается прямым потомком богини солнца Аматэрасу, а японский народ – ее непрямыми потомками. Находясь к богам ближе, чем нынешнее поколение, предки воспринимаются как унаследовавшие больше их добродетелей, потому и служат образцами поведения. Считается, что избавленные от сложностей, которые создает в жизни деволюция, предки обладают цельностью характера, отсутствующей у их потомства. Это предположение, вероятно, возникло не из фрейдистского постулата о подсознательной идеализации родительских фигур, а из более глубоких сфер интуиции, из инстинктивного онтологического понимания, что «ближе к источнику» означает в некотором смысле «лучше». Так или иначе, все сказанное о предках применимо в какой-то степени к старикам нынешнего поколения. Даже детскость и наивность их преклонных лет принято считать приближением к состоянию райской праведности, которое предшествовало мирскому упадку. Ближе к завершению своей жизни Черный Вапити, шаман народа оглала-сиу, часто вставал на четвереньки, играя с малыми детьми. «У нас много общего, – говорил он. – Они только что пришли из Великого Таинственного, а я скоро вернусь в него».

Далее мы обратимся к другим особенностям первичных религий, встроенных в их мировоззрение. Их обзор мы продолжим широкими мазками, ограничиваясь сравнительно постоянными чертами под слоем разнообразия конкретных космологий, в которых они проявляются.

Первобытный мир

Удобнее всего будет начать с вовлеченности первобытных людей в их мир. Эта вовлеченность начинается на уровне племени, отдельно от которого человек почти не ощущает себя независимой личностью. Паутина племенных взаимоотношений обеспечивает людям психологическую поддержку и насыщает энергией все сферы их жизни. Изоляция от племени грозит им смертью – не только физической, но и психологической. Другие племена могут восприниматься как чуждые и даже враждебные, но с собственным племенем люди связаны почти так же прочно, как биологический орган связан с телом своего хозяина.

Что касается племени, то оно встроено в природу, и опять-таки настолько плотно, что границу между ними выявить непросто. В сущности, в случае тотемизма этой границы не существует. К тотемизму мы сейчас вернемся, но сначала наметим путь, по которому двинемся дальше. Противоположность встроенности – мир расколов и сегрегаций, поэтому мы подступимся к встроенности первобытной жизни, отметив сравнительное отсутствие расколов в том мире. Тотемизм – подходящая отправная точка, поскольку он показывает полное пренебрежение первобытных народов к различиям между животными и людьми.