Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии

Переходя от структуры мира к людской деятельности, мы вновь поражаемся сравнительному отсутствию разделения между ними. К примеру, «в языках американских индейцев нет слова “искусство”, потому что для индейцев все является искусством»[253]. Аналогично все в некотором смысле является религией. Это значит, что в целях изучения первичной религии мы можем начать с чего угодно – с рисунков, танцев, постановок, поэзии, песен, жилищ и даже с утвари и других артефактов. Или же мы можем изучить повседневные дела приверженцев этой религии, которые также не разделены на сакральные и мирские. К примеру, охотник не просто ставит перед собой задачу утолить голод членов своего племени. Он предпринимает комплекс медитативных действий, которые все до единого – будь то приготовительная молитва и очищение, преследование добычи или сакральный способ ее умерщвления и последующей обработки – пронизаны святостью. Исследователь, который провел рядом с Черным Вапити два года, сообщал об утверждении последнего, что охота является – Черный Вапити не говорил «символизирует», подчеркивал исследователь – поиском конечной истины длиной в целую жизнь; этот поиск требует приготовительной молитвы и жертвенного очищения. «Следы, по которым усердно идут, – признаки цели или указания на нее, а последний контакт или отождествление с добычей – осознание Истины, высшая цель жизни»[254].

Мы уже отмечали отсутствие четких границ в мире первичной религии, но еще одно отсутствие более красноречиво, а именно – отсутствие линии, отделяющей этот мир от иного, стоящего над нашим и противостоящего ему. В исторических религиях такое различие возникает, и этим многое объясняется[255].

Платон, философски рассуждая о религии древних греков, представляет тело как гробницу. Еврейские писания противопоставляют сотворенный мир святому, праведному, трансцендентному Господу. Для индуизма мир – майя, он лишь отчасти реален. Будда ассоциировал мир с горящим домом, бегство из которого – настоятельная необходимость. В апокрифах содержится высказывание Иисуса: «Мир есть мост; пройди по нему, но не строй на нем дом». Коран сравнивает мир с растительностью, которую быстро уберут, или же она обратится в солому. В Японии мастер Тайси называл мир ложью, в сравнении с которой лишь Будда – истина. Развенчание мира занимает видное место в исторических религиях.

В первичных религиях настолько строгое разделение никогда не появлялось; к примеру, в них нет ничего подобного идее сотворения ex nihilo. Подчеркнем: первобытные народы ориентированы на единый космос, поддерживающий в них жизнь подобно живому чреву. Поскольку они полагают, что этот космос существует, чтобы питать их, они не расположены бросать ему вызов, противоречить ему, переделывать его или бежать из него. Это не место изгнания или паломничества, хотя паломничества в нем случаются. Его пространство неоднородно; можно сказать, что в этом доме много комнат, и некоторые из них обычно не видны. Но все вместе они составляют единое обиталище. Первобытные люди заинтересованы в поддержании личной, общественной и космической гармонии, а также в достижении конкретных благ – таких как дождь, урожай, дети, здоровье, – что типично для людей. Но спасение как основная цель, преобладающая в исторических религиях, в первичных практически отсутствует, и жизнь после смерти в последних воспринимается как смутное полусуществование в некоем неопределенном месте их единственного мира.

Символическое мышление

В целом все вышесказанное о мире первичных религий свидетельствует о том, что его внутренние границы условны и что отсутствует трансцендентная реальность, придающая этому миру относительный характер. Однако все это сводилось бы к цепочке нулей без единой отличной от них цифры, придающей значение, если бы мы не ввели понятие божественного источника, из которого, как принято считать, получился мир, или, согласно другим версиям, божественных устроителей, которые сотворили порядок из хаоса. Наличие таких божеств вызывает вопрос о теизме в первобытных традициях, и рассматривать его следует с осторожностью, ибо это каверзный предмет.