Миртаит из Трапезунда

Несмотря на светлое время суток, деревянное возвышение дополнительно освещалось факелами, которые держали в руках стоявшие вокруг помоста коленопреклоненные слуги. Когда занавесы помоста были раздвинуты полностью, я увидел ромейскую принцессу, что горделиво восседала на окованном золотом роскошном троне. Девушка была одета в ярко-красное облачение с длинными и очень широкими рукавами, а ткань ее наряда украшали изображения золотых двуглавых орлов, являющихся символами императорского дома Палеологов. Принцесса сидела неподвижно, сохраняя царственную позу, и все время молчала, милостиво позволяя своим новым подданным себя лицезреть.

К музыкальному сопровождению удивительной церемонии присоединился хор, и десятки голосов принялись исполнять хвалебные гимны в честь ромейской невесты.

Придите люди, встретим с вами высокородную принцессу,

Во крещении славную Ирину, дщерь великих Палеологов!

Благословенна дева во Христе, святом Сыне Господа нашего,

Да вознесем ей хвалы во имя Отца и Сына, и Святого Духа!

Такими словами начался первый гимн в честь Палеологини, после завершения которого хор перешел ко второму, к третьему, а затем к четвертому и даже к пятому стиху. Содержание всех гимнов было примерно одинаковым и заключалось в том, что Господь благословляет ромейку, даруя ей и ее новым подданным свою милость и благодать. Вся церемония напоминала мне нечто среднее между церковной службой и театральным зрелищем, в котором сцена, однако, постоянно оставалась статичной.

Песнопения в честь принцессы длились около часа. После этого занавеси на помосте были торжественно задвинуты.

Звучно протрубили трубы, и к императору Василию подвели черного коня, того самого боевого жеребца по имени Маргос, который на второй день моего пребывания в Цитадели чуть было не откусил мне палец. Василевс ловко вскочил на своего любимца и направился к воротам, ведущим из Цитадели в Средний город. Деспина Джиаджак верхом на белой лошади двинулась за сыном, а подданные государя неспешно последовали за членами императорской семьи, образовывая длинную пешую процессию.

Я держался вместе с Ливадином. Выйдя из ворот Цитадели, мы с учителем спустились к церкви Богородицы Златоглавой. Я заметил, что по случаю торжественного шествия улицы города были посыпаны опилками и празднично украшены ветвями лавра, розмарина и ветвистого плюща.

Церковная площадь и все прилегающие к ней улицы были заполнены жителями города, которые пришли поздравить своего императора и его невесту. Мне показалось, что людей здесь было несколько сотен, а может быть, даже и целая тысяча. Императорская охрана с видимым усилием сдерживала толпу, норовившую приблизиться вплотную к церкви, и обеспечивала нам, участникам праздничной процессии, возможность свободно войти в священную обитель.

Вместе с другими чиновниками я втиснулся через западные ворота в церковь Богородицы Златоглавой и, миновав экзонартекс и нартекс60, оказался в центральном помещении священного храма.

– Тебе, Филат, придется остаться здесь, – заявил мне Ливадин, когда мы с ним находились в самой западной части центрального нефа61 церкви.

– Почему? – недовольно вопросил я, собираясь пробраться как можно ближе к алтарю, чтобы рассмотреть церемонию венчания императора Василия и принцессы как можно лучше.

– Все присутствующие в церкви должны располагаться в соответствии со своим чином, – сухо пояснил мой учитель.

То был, пожалуй, первый раз, когда я на собственной шкуре испытал всю силу и несправедливость иерархичных традиций, которые действовали не только в Константинополе, но были живы и в Трапезунде. Мне пришлось остаться в одной из наиболее отдаленных частей церкви и наблюдать за дальнейшими событиями лишь издалека.

Раздались первые аккорды несколько монотонной церковной музыки, и хор с высокими мужскими голосами запел какие-то плохо известные мне псалмы. На амвон, деревянное возвышение, что было установлено перед алтарем, торжественно взошел священник в искрящемся золотом одеянии и с очень длинной, будто бы серебряной, бородой.

– Митрополит Григорий, – с почтением прошептал немолодой мужчина рядом со мной, одетый в такой же голубой с золотом кафтан.

Следом за митрополитом на амвон поднялся император Василий, и спустя всего несколько минут в церковь через северные двери вошла ромейская принцесса. Девушка гордо взошла на помост перед алтарем и решительно встала рядом со своим женихом. По сравнению с императором Василием принцесса казалась маленькой и хрупкой девочкой, по росту едва доставая василевсу до плеча.

Церемония венчания началась, и митрополит Григорий приступил к чтению длинных, а местами даже чересчур длинных молитв. Его ровный, хорошо поставленный голос лишь изредка прерывало стройное многоголосье церковного хора.