Миры Филипа Фармера. Том 16. Дейра. Повести и рассказы

— Помните анекдот о мальчике с золотым винтом в пупке? Как он всю жизнь мучился, пытаясь догадаться, для чего этот винт? Как стыдился, что отличается от всех людей, как прятал его от чужих взглядов? Если помните, в конце концов он нашел психиатра, который посоветовал ему вернуться домой и позвать во сне волшебную фею? И фея Титания соскользнула по лунному лучу и подарила ему серебряную отвертку. Вывинтив золотой винт, он почувствовал себя на вершине блаженства, став нормальным человеком, получив возможность жениться, не опасаясь, что невеста станет над ним смеяться. И, позабыв свои тщетные попытки разгадать смысл золотого винта, очень счастливый, он поднялся со стула, чтобы взять сигарету… и у него отвалилась задница.

— Вы это не всерьез, — прошептала она.

— Еще как всерьез! Откуда нам знать, не происходят ли легенды о золотых яблоках Гесперид или золотом руне от шуток, лишь впоследствии приобретя символическое значение?

На этот вопрос Алиса ответить не могла. Да и никто не мог.

— А вы не собираетесь отдать отвертку болтологам? — спросила она. — Тогда не пришлось бы столько взрывать и копать? Они смогли бы утихомириться и прекратить нести ерунду.

— Полагаю, они сотни раз натыкались на нее и отшвыривали в сторону, отказываясь распознать ее значение.

— Да, но что она все-таки означает?

— Это еще один ключ, — нетерпеливо проговорил я, — к тому, что им следовало бы заглянуть в себя, задуматься о причине своего наказания и о том уроке, который из него следует извлечь.

Мы пошли дальше. Эта история изрядно подпортила мне настроение. У меня было ощущение, что я все глубже и глубже погружаюсь во тьму, созданную существом, которое посмеивается надо мной, оставаясь в глубокой тени. Случайными ли были встреча с Аллегорией и его туманно-зловещие советы?

Но времени размышлять над этим не оставалось. Мы вышли на проселок, выводивший к государственной больнице. За ней виднелись белые надгробия на кладбище за высоким проволочным забором. Наверное, я простоял там дольше, чем мне показалось, потому что Алиса тронула меня за руку:

— В чем дело?

— За этим забором — больничное кладбище. Мелтонвилльское городское кладбище — по другую сторону дороги. Отец мой похоронен в земле штата, мать лежит на городском кладбище. Они и в смерти разлучены так же, как в жизни.

— Дэн, — мягко произнесла Алиса, — нам стоило бы поспать пару часов, прежде чем двигаться дальше. Мы прошли уж немало. Почему бы не навестить могилы ваших родителей, а затем там заночевать? Вы не против?

— Ничуть. Спасибо, что подумали об этом, Алиса, — с трудом выдавил я. — Вы замечательный человек.

— Ничуть. Этого требует элементарная вежливость.

И надо же ей было ляпнуть такое именно тогда, когда мое отношение к ней стало чуть теплее!

Мы двинулись дальше. Навстречу нам брел крупный рыжеволосый мужчина. На Алису он пялился, не отводя глаз, так что я ожидал тех же неприятностей, что и при встрече с Поливиноселом. Однако, заметив меня, мужчина остановился, ухмыльнулся и разразился громким хохотом. Хмелем от него разило за милю:

— Что это с ним? — спросил я.

— Не знаю, — ответила Алиса. — Хотя постойте… конечно! Поливиносел и все остальные, должно быть, сразу же признавали в вас чужака!

— Почему?

— Да из-за вашей лысины! Видели вы здесь хоть одного лысого? Нет! Вот почему этот парень заливается!

— Если так, то я меченый! Поливиноселу остается только велеть своим почитателям искать лысого.

— О, все не так плохо, — успокоила меня Алиса. — Вы не забывайте, что поток новообращенных не ослабевает, и в процессе адаптации сейчас находится множество бывших солдат. Вы вполне можете сойти за одного из них. — Она потянула меня за руку. — Ну, хватит, идемте. Поспим немного, а с утра разберемся.

Мы вышли ко входу на кладбище. Кусты по сторонам кладбищенских ворот вымахали выше моего роста. Распахнутые настежь железные створки покрылись ржавчиной. Внутри, однако, я не заметил ожидаемого запустения и буйной поросли бурьяна. Траву пожирали овцы и козы, которые стояли тут и там, как статуи, посеребренные лунным светом.

Я вскрикнул и рванулся вперед.

Могила моей матери зияла огромной темной пастью. На дне стояла черная вода. Гроб стоял торчком в грязи — очевидно, кто-то вынул его, а затем небрежно швырнул назад. Крышка гроба была отброшена. Он был пуст.

— Спокойно, Дэн, — произнесла стоящая сзади Алиса. — Не стоит так волноваться.

— Вот каковы ваши милые ребята, Алиса, ваши нимфы и боги Нового Золотого Века! Грабители могил! Упыри!

— Не думаю. Они не нуждаются ни в деньгах, ни в драгоценностях. Давайте осмотрим все кругом. Должно быть какое-то другое объяснение.

Мы осмотрелись. И увидели Реву-Корову.

Он сидел, прислонясь спиной к надгробию, такой большой, черный и неподвижный, что казался составной частью бронзового памятника. Он был похож на роденовского «Мыслителя» — «Мыслителя» в котелке и белой набедренной повязке. Но было в нем нечто живое. Когда он поднял голову, мы узрели сверкающие в лунном свете слезы.

— Скажите, — произнес я взволнованно, — зачем раскопаны все эти могилы?