Миры Уильяма Моррисона. Том 1

— Нужно что-то делать, — твердо сказала Лета. — Никакие актеры не могут играть в полную силу, когда постоянно думают о том, что их выступление может в любую минуту прерваться самым фатальным образом.

— Все это второстепенно, — заметил Саркин. — Самый главный вопрос: почему они нас ненавидят? Почему они хотят нас уничтожить?

— Для этого обязательно должна быть причина?

— Конечно, ведь Гиганты разумны.

— Значит, должна быть разумная причина? А может, это всего лишь прихоть?

Саркин закусил губу.

— Ты права, не обязательно должна быть разумная причина. Но не стоит судить всех Гигантов по отдельным особям. Не станут они действовать только из прихоти.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, — жалобно сказала Лета. — Боже, Саркин, я не поняла и половины стихов, услышанных за последнее время. Так что не начинай говорить, как поэт.

— Ладно, я просто имею в виду, что прихоть непостоянна и быстро проходит. А у Гигантов есть какой-то непреходящий мотив. Лета, а почему ты не любишь маленьких зверушек и начинаешь визжать при их появлении?

— Не знаю, сумею ли я объяснить… Они такие мерзкие…

— В этом-то все и дело. Но почему?

— Как можно ответить на этот вопрос? — беспомощно сказала она. — Почему я полюбила тебя? Почему я возненавидела Горсона Мандерса?.

— Стоп-стоп, — поспешно сказал Саркин. — Я не хочу обсуждать мужчин, бывших у тебя до нашей женитьбы. Вернемся к теме разговора. Мы просто обязаны отыскать причины, которые есть у Гигантов.

— Ну… Могу лишь сказать, что ничто в мире — я имею в виду, не только на этой планете — не заставит меня полюбить Горсона. Так же как мне никогда не понравятся эти маленькие пушистые уродцы.

— Они тебе не нравятся, потому что они — пушистые?

— Не только. А как они ползают, крадучись… Бр-р! При одной этой мысли меня бросает в дрожь!

— Ты имеешь в виду, они ползают, как вши по коже?

— Точно! Они… они паразиты!

Глаза Саркина блеснули при этом слове.

— А для Гигантов паразиты — это мы. Вот она, причина!

— Но это чушь! Мы же не отвратительные!

— Да, друг для друга. Точно так же, как пушистики не кажутся отвратительными друг другу. Например, Гигантам может показаться омерзительной наша гладкая кожа — у них-то самих кожа покрыта волосами, и из-за этого им может казаться, что гладкая кожа — уродлива. С другой стороны, они передвигаются на трех ногах, и наша двуногая походка опять-таки может показаться им неприятным, дерганым способом передвижения. А наши голоса кажутся им отвратительным писком. Добавь к этому, что мы так же умны, как они, а значит, потенциально опасны. Так что у них предостаточно причин нас возненавидеть.

— Но если это так… что мы можем с этим поделать?

— Боюсь, что ничего. Возможно, мы сумели бы найти способ избавить людей от страха перед пушистиками. Но мы никогда не сможем заставить Гигантов перестать нас бояться.

— Если они в самом деле боятся…

— Думаю, я прав. Но я займусь дальнейшими исследованиями, Лета.

Как Саркин и ожидал, изыскания в архивах лишь подтвердили его теорию. В старинных книгах нашлось описание различных фобий, которыми были подвержены люди еще на Земле. Некоторые боялись мышей, пауков, насекомых, ракообразных, улиток, червей — список оказался неимоверно длинным. Даже слоны боялись мышей.

Что касается других планет, там дело обстояло еще хуже. Колонисты на Венере, например, старались полностью истребить одно безобидное растение, потому что оно напоминало им слизняков.

И не существовало никакого способа справиться с этими фобиями, не считая длительного лечения в психиатрических клиниках. Но разве возможно убедить Гигантов пройти такое лечение? Война не на жизнь, а на смерть оказывалась неизбежной.

Это случилось через несколько дней после того, как Саркин совершил свое открытие. Гиганты начали кампанию по истреблению людей, по сравнению с которой все их предыдущие действия казались лишь детской забавой.

Они использовали ядохимикаты, понаставили всюду ловушек, начали систематически искать и разрушать места скопления людей. Они даже стали выслеживать несчастных с помощью прирученных животных. В некоторых местах уровень смертности среди людей пересек опасную черту.

На Особом Собрании, которое было созвано, чтобы выработать способы борьбы с новой напастью, у Саркина появилась возможность публично изложить свою теорию. И оказалось весьма неожиданным, что особенно рьяно против нее выступил его друг Норик.

— Просто глупо считать, — говорил Норик, — что они ненавидят нас по таким смехотворным причинам, что столь разумная раса может быть подвержена подобным иррациональным страхам. Кроме того, теория Саркина ни на шаг не продвигает нас в изобретении способов борьбы с опасностью…

— Не могу согласиться, — мягко ответил Саркин. — Если я прав, — а я уверен, что прав, — моя теория предлагает очень простой способ борьбы с Гигантами. Надо обратить их страхи против них самих. Надо заставить их бояться нас. Разумеется, требуется какое-то время для подготовки. Но уже сейчас есть способы нападения на Гигантов, и я лично готов начать применять их.