Миры Уильяма Моррисона. Том 6

— Да. На это ушло несколько дней, я смотрел без сна и еды. Мне в голову пришла безумная мысль, что, может, я на самом деле не умер, и, возможно, какой-то врач совершил чудо и вернул меня к жизни. Разумеется, ничего такого не произошло. Меня засыпали землей, и я даже увидел, как мое тело начало гнить. Тут я уже не выдержал.

— Я бы тоже не выдержал, — содрогнулся Гэлвэй. — Ты так и не понял, что с тобой случилось?

— Нет. Даже не представляю, что это могло быть. Великие небеса, до того, как я решил создать машину, я думал, что хуже уже быть не может. Но теперь, когда мне стало известно, что меня насмерть сбила машина… теперь мне еще хуже.

Леклерк прав, подумал Гэлвэй. Он и сам провел беспокойную неделю, размышляя над тем, что все-таки случилось с Леклерком. Он мог представить, через что прошел Леклерк.

Спустя месяц Гэлвэй поговорил с Леклерком по телефону. По-прежнему никаких объяснений случившегося. На этот раз ему показалось, что тот на грани безумия. И затем Гэлвэй почувствовал, что совсем не помогает Леклерку, а потом его охватило ужасное подозрение, что Леклерк на самом деле призрак, которое он тщетно пытался выкинуть из головы. В конце концов, Гэлвэй потерял связь со своим другом.

Прошел год, прежде чем Гэлвэй в следующий раз услышал о Леклерке. В одной газете вышла небольшая заметка, и с первого взгляда он не смог понять, про что читает:

ЛИЧНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА,

СБИТОГО ГРУЗОВИКОМ,

УСТАНОВЛЕНА!

Тот, кто недавно вышел из кинотеатра в полубессознательном состоянии, а затем был сбит грузовиком при переходе через улицу, оказался Джозефом Леклерком.

Гэлвэй опустил газету, и его пробрала дрожь. Объяснение того, что случилось с Леклерком, было достаточно простым для любого, способного видеть, в отличие от Леклерка, которого ослепила вера в предвзятые теории. На экране они наблюдали не прошлое, а будущее.

На самом деле устройство не позволяло увидеть прошлое, а давало возможность заглянуть в будущее. Почему Леклерк допустил такую ошибку? У Гэлвэя родилось неплохое объяснение произошедшего. Где-то в груде страниц с расчетами Леклерк допустил ошибку. Она переходила из одного уравнения в другое, плюс сменился минусом, или наоборот. Так или иначе, ошибка дошла до самого конца.

Какой бы простой и глупой ни была эта ошибка, она поставила размышления Леклерка о прошлом и будущем с ног на голову. Он сказал, что нельзя предвидеть будущее, потому что оно не определено.

Но для него это было не так. Глядя на экран, Леклерк все время видел одно и то же. Одним судьбоносным днем он в полной растерянности вышел из лаборатории и прошел тем же самым путем, который привел к смерти его изображение.

А забытый период в прошлом Леклерка, тот, который он надеялся увидеть снова, остался забытым навсегда.

Гэлвэй бросил газету на стол и сел в кресло, потому что у него дрожали колени. Он внезапно ощутил мощное искушение.

Он мог заглянуть в свое будущее.

Мог сделать, как Леклерк, пройти по пути своей жизни до самого конца, узнать, как он жил и как умер.

Но если Гэлвэй увидел бы свое будущее, то сошел бы с ума, как это случилось бы с Леклерком, если бы тот прожил чуть подольше. В этом он был уверен. Так или иначе, искушение было очень сильным, практически непреодолимым.

Когда Гэлвэй немного успокоился, то медленно встал и добрался до лаборатории Леклерка. Там он разломал машину, уже занимавшую пять столов, а не четыре, как раньше.

Затем растоптал осколки стекла с яростью, подкрепленной гневом и страхом.

Только телеприемник он бережливо оставил невредимым для неизвестных потомков Леклерка.

СУДЬБОНОСНАЯ ОДЕЖДА

Из маленького бесформенного тела Бэнзора Завоевателя вырвался тонкий луч света, упал на настенную карту и сфокусировался на одной из крошечных планет, разбросанных вокруг огромной звезды в центре.

— Вот она, — объявил Бэнзор. — Планета с единственным спутником. Нам покорить ее сейчас или лучше сначала собрать флот побольше?

Военный Совет на секунду охватила полная тишина. Никому не хотелось выражать свое мнение, не зная, что думает сам Бэнзор. А Бэнзор, будучи бесформенным сгустком плоти и крови, затерявшимся среди множества шестеренок и валов, служивших ему телом, сам не знал, что делать. Он еще не принял решения. Это все усложняло.

— Я думаю, лорд Бэнзор, мы должны оставить эту планету в покое, — набравшись, наконец, смелости, заявил Влран, один из самых способных генералов. — Мы и так захватили больше планет, чем мечтали. Давайте вернемся домой и отпразднуем наши победы.

— Если вернемся домой, то до следующей кампании пройдет несколько веков. Полет длится слишком долго.

— Ничего страшного. Тогда и нашим потомкам останется чего захватывать.

Дворг, вечно завидующий Влрану, почти во всех спорах занимал противоположную сторону.