Миша-Мишутка Романов

Зато из него не возбранялось делать мешки и узлы, попоны коням и многое другое.

Надо сказать о моей участи. Меня госпожа Белоснежка использовала как Жигало.

Хоть она и красавица в первый раз я попробовал трепыхаться. Но её охранницы скрутили меня, затем приволокли одного из пленных офицеров с флагмана и, часов пять, Белоснежка с помощью переводчика добывала у него сведения. Меня рвало до желчи от развлечений этой русской варварши. Затем она дала мне воды и попросила преступать к своим обязаностям. Что я и зделал. Собственно единственное, за что я опасался в этот момент — разочаровать даму. Воспоминания были свежи.

Я не сплоховал — поэтому я могу сейчас писать эти строки, а не закопан возле той стоянки вместе с беднягой лейтенантом нежными женскими ручками.

Затем это стало нормой. Я устраивал красавицу. Молчалив, исполнителен, в меру запуган, могу быть в любой момент быть пущен в расход. В оставшееся от спальни время я как сумасшедший учил язык. Через месяц я с некоторым страхом впервые с ней заговорил на ломаном русском и попросил госпожу дать мне какую-нибудь работу. Она воззрилась на меня, как будто это её лошадь заговорила. Потом очень долго смеялась.

Затем приказала охране дать мне одеться и вести за собой. Через полчаса я предстал перед ним.

Малыш лет пяти, но взгляд как у нашего адмирала. Моя суровая половина, как я про себя стал её называть, быстро объясняла что-то царевичу, тот улыбался. Затем спросил на английском — что умеешь делать. Я перечислил. Ничего из этого его не заинтересовало. После минутных раздумий он нашёл выход.

Он предложил Белоснежке выйти за меня замуж, резонно заметил на её возражения, что ты с ним всё равно спишь, а если что станешь вдовой, ему же это даст определённый вес.

А меня спросил, не желаю ли я пойти в его подданные — не обидит. Тут уж задумался я, слышал уже как опасно врать мальцу-императору, поэтому честно искал в своей душе ответ минут десять.

И рассказал о своих мечтах. Михаил сказал что титул и имение у Белоснежки, а значит и у меня уже обозначены, а вот богатство…

На следующий день, на свет появился купец Сергей Бежов. Стал заниматься я по подряду царя изготовлением Серебряной воды. Рядом с одной из Иркутских электростанций в большой избе на меня стало работать пять человек.

По специальным медным проводам ток подводился к нескольким серебряным крестам, которые одним движением рычага можно было опускать в подвозимые на тележках бочонки с водой. Наполненные десятилитровые бочки после пяти минут под током отправлялись в разные места. Там их выливали в столитровые бочки, смешивали с обычной водой, держали в темноте — и вода очень долго оставалась свежей, а в армии отпала угроза эпидемий.

Ко времени, когда Михаил после некоторых трений с родственниками воцарился на территории всей Империи наша компания "Бежов и К " превратилась в монополиста — а основной доход давали частные заказы — госзаказы шли по себестоимости.

И вот теперь я в Париже в центре Парижского герцогства. В моём укреплённом замке раньше принадлежавшем королям. Проклят на родине родными и друзьями. Уже не любим женой. Любим обеими дочерьми, они живут в поместье на Кубани.

Здесь же в Разъединенной Европе — по воле восточного соседа феодальная раздробленность. Процветают мелкие войны из-за пары куриц. С дешёвой ценой человеческой смерти. С незнающей границ преступностью.

Выходить без десятка охраны — хорошо одетому человеку равноценно смерти.

Я продал родину, променяв её на богатство. Я дворянин в Париже, моя мечта сбылась. Как говорит Михаил — бойся своих желаний — они могут сбыться.

И вот я сижу перед камином и смотрю на пачки сгорающих старых франков и, думая о том, что случилось двадцать лет назад — гадаю, стоило ли.

Глава 27

Территория Российской Империи.

Земля. Бодайбо-Магадан

1881–1925

Архив Объединенных Исправительных Учреждений Российской Империи.1925 г.

Туберкулёз всё же убьёт меня, не сегодня так завтра. Иначе с чего бы мне начинать марать бумагу.

Здесь в медчасти, с моим диагнозом живут недолго. Я удивляюсь другому — тому, что я дожил до этого времени.

Периодические чистки оставляли НачКолу в отношении зэков определённых статей и сроков свободный выбор — оставлять сидеть — или на удобрение.

Как мне признался наш — он меня держит как уникума. Еще за одно из первых дел — взятие нашей ватагой денег Лензолота, а особенно за то, что я умудрился после этого выжить.

Ну что, начать можно, пожалуй, с детства.

Я якут. Родился близ реки Лена в небольшом посёлке в 1864.Я и мой брат-близнец.

Росли, помогали родичам. Наша жизнь изменилась, когда нам исполнилось по пятнадцать лет. Наш дядя, далеко не бедный человек, в тот год продал небольшое стадо на прииски Бодайбо и выделил нам деньги с продажи двух коров — 16 рублей за работу.

Поделив их поровну, мы отправились искать счастья на приисках.

Брату достаточно быстро улыбнулась удача — он был рассудителен не по годам и понравился одному из Хозяев.