Мишн-Флэтс

Из коридора доносились невнятные больничные шумы. По палате, где я лежал один, ходили обычные больничные запахи. Дверь могла открыться в любой момент. Поэтому я лежал и размышлял с закрытыми глазами — если кто войдет, то по больничному обычаю не станет тревожить спящего. А подумать мне было необходимо. В голове прокручивались события в церкви, их финал.

Не помню, сколько времени прошло после бегства Брекстона, помню только, что я открываю глаза — и церковь гудит от голосов. Рядом озабоченное лицо полицейского. Меня поднимают, несут. Полицейские внизу, между скамейками. Полицейские на лестнице. Полицейские в церковном дворике. «Не двигайтесь!» — приказывают мне. И тут же кто-то другой встревоженно спрашивает: «Вы можете двигаться?» Меня наконец кладут на носилки. Кровь заливает глаза, она у меня на руках. Приносят полотенце, вытирают кровь. «Какое сегодня число? Кто президент США?» — это проверяют, совсем ли мне вышибли мозги или чуть-чуть осталось. Я пытаюсь встать с носилок. Меня силком укладывают обратно. Я почти не чувствую боли. Только слегка одурел. Но я в норме, мне не нужно в больницу!.. Мне делают укол — и дальше сладостная темнота.

Я начинал вспоминать по новой, с моего прихода в церковь…

Кто-то рядом кашлянул.

Я открыл глаза, привстал на постели и увидел Джона Келли. Он сидел на стуле чуть поодаль от кровати и, с ручкой в руке, решал кроссворд в «Бостон глоуб». Стало быть, сидит здесь уже давно. На нем были очки со стеклами-половинками — в них он казался старше и величественнее.

— А вас как сюда занесло? — спросил я.

За один распроклятый день я успел превратиться в недоверчивого затравленного человека.

— Навещаю больного друга.

— Вы что, ничего не слышали? Я убил Данцигера. По крайней мере все кругом пытаются меня в этом убедить.

— Слышал. Конечно, слышал.

— И не поверили? — с надеждой в голосе спросил я.

Келли пожал плечами.

— Я в эту игру «верю — не верю» без фактов на руках не играю. У меня недостаточно информации, чтобы делать выводы, виноват ты или нет.

— Вы думаете, что я мог убить?

— Такую возможность не исключаю.

— Выходит, вы готовы принять версию, что я рехнутый убийца?

— Что ты «рехнутый» или убийца — сомневаюсь. Вроде бы на тебя, Бен Трумэн, не похоже. Однако совсем исключить такую возможность не могу.

Я тихо зарычал. А с другой стороны, и на том спасибо. Хоть какое-то уважение к презумпции невиновности!

Келли вернулся к своему кроссворду.

Я опять задремал. Не знаю, кто меня так звезданул, что я никак проспаться не мог — Верис своей дубинкой или врачи своим коктейлем.

Проснувшись, я спросил:

— Который час?

— Почти два часа ночи.

— А что это за больница?

— «Бостон-Сити». Не волнуйся, жить будешь. Врачи решили ночку за тобой понаблюдать, а утром гуляй на все четыре стороны. Как себя чувствуешь?

— Как кот из мультфильма, когда его шмяк сковородой по голове! И вокруг головы нарисованы черточки и звездочки… Все в башке вибрирует.

— Насчет сковороды по голове не знаю. Не имел счастья изведать. А что ты такой сонный — это тебе сделали обезболивающий укол.

— Сам догадался… Келли, вы знаете, Брекстон помог мне!

— Он просто решил тебя не убивать. Это не значит помог.

— Нет. Я потерял равновесие и начал падать с купольного мостика. Он схватил меня в последний момент за шиворот и втащил обратно. Я мог переломать все кости или вообще убиться. Он спас мне жизнь!

— Давай не будем преувеличивать. Он сделал то, что считал нужным сделать. Почему он это сделал — можно только гадать. Так или иначе, вешать ему за это медаль на грудь не советую.

— Пожалуй, вы правы. Мистер Келли, а отчего вы…

— Ну, спрашивай, не стесняйся.

— Отчего вы постоянно пропадали, когда вы мне были так нужны? Куда вы все это время исчезали?

— Ходил на могилу дочери.

Я вдруг вспомнил фотографию на комоде в его доме — бледненькая девочка со строгим лицом.

— На могилу Терезы?

— Да, Терезы.

— Она была младшей сестрой Кэролайн?

— Да. Но совсем на нее не похожа. Более чувствительная. Более ласковая. — Он спохватился и с улыбкой поправился: — Не то чтобы Кэролайн была совсем уж нечувствительная и черствая…

Поправка вышла не слишком убедительной. Он смутился и замолчал.

— А вы знаете, Кэролайн не захотела со мной даже разговаривать!

— Можно ли ее в этом винить?

— Нет. К счастью, хоть вы здесь, со мной. Вы же не верите, что я убийца?

— Мы этот вопрос уже обсудили. Не начинай снова.

— Повторите, что вы сказали.

Келли снял очки, потер пальцами глаза, не спеша спрятал очки в велюровый футляр.

— Я не думаю, что это ты убил Данцигера.

— Вот это правильно! Потому что я не убивал Данцигера.

Мои глаза снова закрылись, и я опять на какое-то время вырубился.

Проснувшись, я сразу вернулся к прежнему разговору:

— Отчего умерла Тереза?

— Рак.

— А сколько ей было лет, когда… Извините. Наверное, вам не хочется говорить на эту тему…

— Да нет, все в порядке. В восемь лет она заболела. В десять умерла.

— Трагично.