Мисс Черити

Леди Бертрам предложила мне быть одной из подружек невесты. Всего их насчитывалось восемь. Подружкам невесты полагалось надеть одинаковые белые муслиновые платья, украшенные розовыми бантиками, и нести одинаковые громоздкие белые круглые букеты, смахивающие на кочаны цветной капусты. Стать подружкой невесты означало для меня удачную возможность не только выставить себя на посмешище, но еще, если повезет, обратить на себя внимание какого-нибудь джентльмена-холостяка. Этих двух причин было достаточно, чтобы я, сославшись на слабое здоровье, отклонила предложение леди Бертрам. Чем дала маме повод в очередной раз предсказать мне неизбежную участь старой девы.

Свадьбу назначили на среду, ведь всем известно, что среда – лучший день для женитьбы[14]. Леди Бертрам пригласила двести пятьдесят родственников и друзей, так что сэру Хоуитту пришлось позвать гостей в два раза больше. Церквушка преподобного Брауна еле вместила всю толпу, а местным жителям пришлось довольствоваться видом проезжающего кортежа. То было грандиозное зрелище.

Невеста прибыла из поместья Бертрам в карете, запряженной четверкой серых в яблоках лошадей с гривами, убранными цветами и лентами. Будущий супруг, ожидавший на красной дорожке у входа в церковь, помог суженой выйти из кареты. Мисс Бертрам, вся в воздушных кружевах, прятала лицо от взглядов простых смертных под белой вуалью. Пять маленьких мальчиков, в черных бархатных жилетках с большими круглыми белыми воротничками, несли за ней шлейф; и мой милый Эдмунд, прекрасный как паж, замыкал эту процессию.

ЭМИ ГАРДИНЕР (в бурном восторге)

Восемьсот фунтов только за платье, представляете, мисс Тиддлер!

Я представила, сколько мне пришлось бы нарисовать мышей, чтобы за него заплатить.

ЭМИ ГАРДИНЕР (по-прежнему в бурном восторге)

Какой красивый мужчина, не правда ли?

Я ждала, что она назовет и его цену, но она лишь молча вздохнула. Сэр Хоуитт показался мне фруктом несколько перезрелым: нарядный жилет не мог спрятать уже выпиравший живот, а лицо в красных прожилках, плешь и отвислые щеки гармонично дополняли образ. Восемь подружек невесты вышагивали в ногу с мисс Лидией, словно доблестные солдаты, готовые, случись невесте упасть из-за нервов в обморок, занять ее место у алтаря. Меня беспокоила леди Бертрам. С двух сторон ее поддерживали тетушка Дженет и брат жениха, и она шла, как Ифигения под жертвенный нож; в толпе делали ставки, когда наконец она потеряет сознание: до, во время или после церемонии. Церемония, кстати, оказалась весьма короткой (преподобный Браун явно торопился поскорее вернуться к рыбалке на мушку). Затем подали обед, сервированный на восемьдесят ближайших родственников, в числе которых оказалась и я. Моим соседом за столом был младший брат новобрачного Юстас Хоуитт, холостяк тридцати пяти лет, розовый и упитанный, как поросенок. Мистер Хоуитт сразу определил, что я одинока и только и мечтаю поскорее выскочить замуж. Посему он услаждал нашу беседу двусмысленными шутками и удачно подобранными афоризмами.

ЮСТАС ХОУИТТ

Думаю, скоро я пойду по стопам брата, ведь, как сказал Сократ: «Женись несмотря ни на что. Попадется хорошая жена – станешь счастливцем, плохая – философом». Ха-ха-ха, не правда ли, мисс… э-э-э…

Я

Тиддлер.

Я пыталась сосредоточиться на великолепных блюдах, приготовленных французским шеф-поваром сэра Хоуитта. Черепаховый суп, палтус под соусом из креветок и крылышки молодой куропатки с трюфелями отчасти примиряли меня с назойливым соседом.

ЮСТАС ХОУИТТ

Как говаривал Томас Пикок: «Женитьба бывает как бурные волны, а холостяцкие дни как водой грязной полны». Ха-ха-ха, так ведь, мисс… э-э-э…

Я

Тиддлер.

Десерты оказались божественными: взбитые сливки, мороженое, ромовые бабы, пирожные с заварным кремом. Мой подвыпивший сосед перешел к поговоркам.

ЮСТАС ХОУИТТ

«На каждый товар найдется свой купец», э-э-э… мисс…

Я

Миссис Тиддлер. Я замужем, мистер Хоуитт.

Он чуть не поперхнулся мадерой.

Я

Мой муж сейчас в странствиях, он капитан фрегата.