Мисс Марпл

Инспектор Крэддок взял письмо из ее рук и вынул два листка, похожих на документы.

– «Свидетельство о браке между Волтером Эдмундом Сент-Джоном и Мэри Мосс», – прочел он вслух. – Это было настоящее имя Зобейды.

– Так, значит, они поженились, – проговорила мисс Марпл. – Понятно.

– А что там еще? – спросила Банч.

– Свидетельство о рождении их дочери Джуэл[4].

– Джуэл? – воскликнула Банч. – Ну конечно, Джуэл! Крошка Джилл! Вот оно что. Теперь понятно, зачем он приехал в Чиппинг-Клеорн. Вот что он пытался мне сказать. Джуэл. Ведь вы знаете семью Мунди. Они живут на вилле Лабурнум, присматривают за чьей-то девчушкой. Очень привязаны к ней. Она им как внучка. Конечно, теперь я вспомнила, ее действительно звали Джуэл, да только теперь они и все остальные зовут ее только Джилл. С миссис Мунди с неделю назад случился удар, а старик очень болен, у него воспаление легких. Они оба собирались ложиться в больницу. Мне пришлось немало похлопотать, чтобы найти для Джилл хорошую семью, где она смогла бы пожить. Я не хотела, чтобы ее забрали в приют. Наверно, ее отец узнал об этом в тюрьме и потому сбежал, а затем ему удалось получить чемодан у старой костюмерши, у которой его оставил он или его жена. Думаю, если драгоценные камни действительно принадлежали ее матери, то теперь их можно использовать, чтобы устроить судьбу девочки.

– Почему бы и нет, миссис Хармон. Если только они действительно здесь.

– А где же им еще быть! – весело воскликнула мисс Марпл.

IV

– Слава богу, ты наконец вернулась, – облегченно вздохнул преподобный Джулиан Хармон, приветствуя милую и ненаглядную женушку. – Миссис Берт, когда тебя нет, старается как может, однако на ланч она мне подала ну очень уж необычные пирожки с рыбой. Я не хотел ее огорчать, но даже Тиглатпаласар не мог их есть, так что пришлось выбросить их в окно.

– Тиглатпаласар, – проговорила Банч, поглаживая кота, вскочившего ей на колени и замурлыкавшего, – ну очень уж разборчив по части рыбы. И я частенько ему говорю, что нельзя быть таким привередой!

– А как твой зуб, дорогая? С ним все в порядке?

– Да, он почти не болел, и я опять навестила тетушку Джейн...

– Прелестная старушка, – перебил ее муж. – Кажется, за последнее время она совершенно не постарела.

– Ни чуточки, – улыбнулась Банч.

На следующее утро Банч принесла в церковь новую охапку хризантем. Солнечный свет опять проникал туда через восточное окно, и Банч опять стояла на ступенях алтарного возвышения в его лучиках – разноцветных, как огоньки на усеянных камнями ювелирных украшениях. И она проговорила едва слышным голосом:

– С твоей дочуркой все будет хорошо. Я позабочусь об этом. Обещаю.

Затем, прибравшись в церкви, она прошла на свое обычное место и, преклонив колени, помолилась немного, прежде чем отправиться домой расхлебывать последствия двухдневного пренебрежения обязанностями хозяйки.

ПРИЧУДА ГРИНШО Greenshaw's Folly

I

Они обогнули обсаженную кустарником аллею.

– Ну, вот мы и пришли. Думаю, это как раз то, что тебе нужно, – сказал Реймонд Вест.

От восторга у Хораса Биндлера даже дух перехватило.

– Господи! – вскричал он. – Глазам своим не верю! – Его голос упал до благоговейного шепота: – Нет, это что-то неслыханное. Настоящее чудо. Лучший образец эпохи.

– Я знал, что тебе понравится, – с удовлетворением заметил Реймонд Вест.

– Понравится?! Да это... это... – Так и не найдя слов, Хорас деловито расстегнул ремешок фотоаппарата и немедля приступил к съемке.

– Это будет жемчужиной моей коллекции! – восторженно объяснял он. – Ты даже не представляешь, как увлекательно собирать подобные несуразности. Придумал лет семь назад... В ванне, как сейчас помню. Последний шедевр я обнаружил в Генуе, в Кампо-Санто, но он и в подметки не годится этому монстру! Как он, кстати, называется?

– Понятия не имею, – пожал плечами Реймонд.

– Но должно же у него быть какое-то название?

– Ну... Местные жители окрестили его «Причудой Гриншо».

– Гриншо – это тот, кто его построил?

– Ага. То ли в шестидесятых, то ли в семидесятых годах прошлого века. Такой местный герой... Вырвался из нищеты и сколотил сказочное богатство. В одном только мнения расходятся – с чего это ему вздумалось вдруг выстроить такую штуку. Одни говорят, он уже просто не знал, куда девать деньги, другие – что хотел произвести впечатление на кредиторов. Если верно второе, то номер не удался, потому что кончил он полным банкротом или чем-то вроде этого. Отсюда и название.

Щелкнул затвор фотоаппарата.

– Порядок, – удовлетворенно произнес Хорас. – Кстати, напомни мне как-нибудь показать тебе триста десятый номер своей коллекции. Совершенно невероятная каминная доска итальянской работы... Черт возьми! Интересно все-таки, о чем он думал, сооружая это страшилище?