Мисс Марпл

– Да-да, Дмитрия Стэмфордиса. Рэнделл считал его прохвостом. Они невзлюбили друг друга с первого взгляда. Но Соня по уши в него влюбилась и твердо решила выйти за него замуж. А почему бы и нет? У мужчин на сей счет странные идеи. В двадцать пять лет Соня уже не была глупой маленькой девочкой и прекрасно понимала, на что идет. Наверное, Стэмфордис действительно был мошенником, самым настоящим; за ним, по-моему, числились какие-то темные делишки, к тому же Рэнделл подозревал, что он живет под чужой фамилией. Соня обо всем знала. Однако Рэнделл, естественно, не мог оценить мужского обаяния Дмитрия. Еще он уверял, что Дмитрий женится на деньгах, но это неправда. Дмитрий тоже влюбился. Соня была красива, очень красива. И отличалась сильным характером. Начни Дмитрий плохо с ней обращаться или изменять, она бы тут же ушла от него. У нее были деньги, и она могла самостоятельно строить свою жизнь.

– Значит, брат с сестрой так и не помирились?

– Нет. Не помирились. Она очень обиделась на то, что он пытался расстроить ее брак, и сказала: «Ах, так? Чудесно! Ты совершенно невозможный человек и больше никогда обо мне не услышишь».

– Но вы все-таки услышали о ней?

Белль улыбнулась.

– Через полтора года я получила письмо. Помнится, она написала из Будапешта, но обратного адреса не указала. Она просила передать Рэнделлу, что бесконечно счастлива и что у нее родилась двойня.

– Она сказала, как назвала детей?

Белль снова улыбнулась.

– Она написала, что они родились чуть позже полудня и что она собирается назвать их Пипом и Эммой[23]. Но, конечно, она могла и пошутить.

– И больше вы о ней ничего не слышали?

– Нет. Она писала, что они всей семьей собираются ненадолго в Америку. Больше от нее не было ни слуху ни духу.

– Письмо не сохранилось?

– Боюсь, что нет... Я прочитала его Рэнделлу, он проворчал только: «Она еще пожалеет, что вышла за мерзавца». Больше он ничего не сказал. И мы совершенно о ней забыли. Она как-то выпала из нашей жизни.

– Но если вы переживете мисс Блеклок, наследство мистера Геллера достанется ее детям, так?

– О, это моих рук дело. Когда он рассказал мне о завещании, я возразила: «А представь, что Блеки умрет раньше меня». Он очень удивился. Я сказала: «Я знаю, что у Блеки отменное здоровье, а я создание хрупкое, но учти... скрипучее дерево, бывает, долго стоит». «Но больше некому оставить, абсолютно некому», – сказал он. А я возразила: «Почему? Есть Соня». Он тут же полез в бутылку: «Чтобы этот тип прикарманил мои денежки? Ни за что!» «Но у них есть дети, Пип и Эмма, а может, и еще кто-нибудь», – сказала я. Он поворчал, но в завещание их вставил.

– И с тех пор, – задумчиво проговорил Крэддок, – вы ничего не слышали ни о своей золовке, ни о ее детях?

– Ничего... Может, их уже и на свете нет, а может, где-то и живут... Бог знает где...

«Может, даже в Чиппинг-Клеорне», – подумал Крэддок.

В глазах Белль появилась тревога, словно она угадала его мысль.

– Нельзя допустить, чтобы они причинили зло Блеки. Она хорошая, действительно хорошая... Вы должны предотвратить несчастье.

Внезапно голос миссис Гедлер угас. Вокруг рта и под глазами появились серые тени.

– Вы устали, – сказал Крэддок. – Я пойду.

Она кивнула и еле слышно прошептала:

– Пришлите ко мне Мэк. Устала я... – Она слабо шевельнула рукой. – Позаботьтесь о Блеки... с Блеки ничего не должно случиться... позаботьтесь о ней.

– Сделаю все, что в моих силах, миссис Гедлер. – Он встал и направился к двери.

Ее голос потянулся за ним, словно тонкая нить.

– Вам недолго придется стараться... только, пока я не умру. Она в опасности... позаботьтесь о ней...

На выходе он повстречался с сестрой МакКлелланд.

– Надеюсь, я не очень повредил ее здоровью, – смущенно пробормотал Крэддок.

– О, не переживайте, мистер Крэддок! Я же предупреждала: она потеряет силы внезапно.

Потом, попозже, он спросил сестру:

– Я только не успел узнать у миссис Гедлер, нет ли у нее каких-нибудь старых фотографий? Вдруг сохранились альбо...

– Боюсь, ничего не осталось, – перебила его МакКлелланд. – Все ее личные вещи и бумаги были сданы на хранение вместе с обстановкой лондонского дома в самом начале войны – миссис Гедлер тогда тяжело болела. А склад разбомбили. Миссис Гедлер очень расстроилась. Еще бы! Потеряла столько семейных реликвий и ценных бумаг! Боюсь, никаких снимков у нее нет.

«Вот значит как», – подумал Крэддок.

Тем не менее он чувствовал, что съездил не напрасно. Мифические близнецы Пип и Эмма оказались вполне реальными людьми.