Мисс Марпл

Сначала мисс Блеклок прочла письмо с неподдельным и простодушным удивлением, потом перечитала еще раз, уже нахмурившись. Подняла глаза на Филлипу, которая улыбалась, читая письмо сына.

– Ты не знаешь, Джулия и Патрик уже пришли?

Филлипа оторвалась от письма.

– Да, сразу вслед за мной, и поднялись переодеваться. Они промокли до нитки.

– Что, если я попрошу тебя позвать их?

– Конечно. Сейчас позову.

– Погоди минуточку. На, прочти вот это.

Мисс Блеклок протянула Филлипе странное послание, Филлипа нахмурилась:

– Ничего не понимаю.

– Я тоже. А пора бы понять. Так позови их, Филлипа.

Филлипа крикнула, подойдя к лестнице:

– Патрик! Джулия! Мисс Блеклок хочет с вами поговорить.

Патрик сбежал вниз и вошел в комнату.

– Не уходи, Филлипа, – попросила мисс Блеклок.

– Привет, тетя Летти! – радостно сказал Патрик. – Вы меня звали?

– Да. Может, ты объяснишь мне, что это значит?

Патрик начал читать, и на его лице появилось почти комическое смятение.

– Черт, я же хотел отбить ей телеграмму! Ну, осел!

– Я так понимаю, письмо от твоей сестры Джулии?

– Д-да...

– Тогда позволь спросить, – мрачно молвила мисс Блеклок, – что за юную особу ты привез сюда, выдав за Джулию Симмонс, свою сестру и мою родственницу.

– М-м... Понимаете, тетя Летти... дело в том, что... я сейчас все объясню! Конечно, мы не должны были... но нам все это казалось просто шуткой. Если позволите, я объясню.

– Да-да, изволь. Кто эта молодая женщина?

– Я встретил ее на одном коктейле, вскоре после того, как демобилизовался. Мы разговорились, я сказал, что еду сюда, а потом мы... Ну, подумали, что будет здорово, если я возьму ее с собой... Понимаете, Джулия, настоящая Джулия, сходила с ума по театру, а мама даже слышать об этом не хотела, с ней из-за этого семь сердечных приступов случилось. Ну вот, а Джулии как раз подвернулась возможность поступить в одну отличную труппу, кажется в Перте[27], и она решила попробовать... Но она считала, что маме будет спокойнее думать, что она, Джулия, здесь и, как паинька, учится на фармацевта.

– И все-таки мне хотелось бы знать, кто эта юная леди.

Тут в комнату с холодным и невозмутимым видом вошла Джулия, и Патрик с облегчением повернулся к ней.

– Нас разоблачили, – сообщил он.

Джулия подняла брови. Потом так же невозмутимо прошла вперед и села.

– О'кей, – сказала она. – Значит, так суждено. Вы очень на меня сердитесь? – Джулия всмотрелась в лицо мисс Блеклок с каким-то ледяным любопытством. – Я бы на вашем месте сердилась.

– Кто вы такая?

Джулия вздохнула.

– Пожалуй, настал момент внести ясность. Я половинка от Пипа и Эммы. А точнее, имя, данное мне при крещении, – Эмма Джоселин Стэмфордис. Однако отец вскоре перестал называться Стэмфордисом. Кажется, он именовал себя Де Курси... Отец с матерью разошлись через три года после нашего с Пипом рождения. Каждый из них зажил самостоятельно. Нас они поделили между собой. Я досталась отцу. Родителем он оказался никудышным, хотя мужчиной был весьма обаятельным. Мне пришлось провести несколько затворнических лет в монастырских школах, когда отец сидел без денег или готовил какую-нибудь очередную авантюру. Обычно он, не скупясь, платил за обучение в первом семестре, а потом уезжал, бросив меня на попечение монахинь на год или даже на два. В перерывах мы с ним прекрасно проводили время, вращаясь в самом разношерстном обществе. Война нас разлучила окончательно. Я не имею понятия, где он и что с ним. У меня тоже не обошлось без приключений. Какое-то время я участвовала во Французском Сопротивлении. Это было потрясающе. Короче говоря, в конце концов я обосновалась в Лондоне и задумалась о будущем. Я знала, что брат моей матери, с которым она вдрызг разругалась, умер и оставил большое наследство. Я навела справки о завещании, – надеясь, что там окажется что-нибудь и для меня. Но в завещании ничего об этом не говорилось, впрямую во всяком случае. Я навела справки о его вдове, она, похоже, дышала на ладан, держалась только на наркотиках и медленно умирала. Откровенно говоря, вы показались мне самым подходящим вариантом. Вам должны были привалить огромные деньжищи, и, насколько мне удалось выяснить, вам их особо не на кого было тратить. Буду совершенно искренней. Мне пришло в голову, что надо постараться подружиться с вами, войти в доверие, ведь после смерти дяди Рэнделла многое изменилось... Я хочу сказать, что во время бури, пронесшейся над Европой, мы с отцом растратили все наши сбережения. Так вот, я думала: может, вы пожалеете бедную сиротку, которая осталась одна-одинешенька на белом свете, и выделите ей небольшой годовой доход.

– Вот, значит, как вы рассуждали? – мрачно молвила мисс Блеклок.