Мисс Моул

Конечно, ведь описание служило эвфемизмом для экспедиции, которую планировала Ханна, но, зная, что Рут обязательно попробует напроситься к ней в спутницы, никак не могла определиться с датой. Лучше было бы дождаться начала школьных занятий, но до конца каникул было еще далеко, и Ханне предстояло отказать Рут в удовольствии, каким для нее самой в детстве являлась поездка в Рэдстоу. И хотя сердце у нее сжималось, Ханна страстно желала увидеть родные края, просто сесть в поезд и наблюдать, как город и пригороды уступают место полям и лесам, ровным лугам с бровками по краям и деревням, над которыми господствуют величественные церкви в стиле перпендикулярной готики, точно так же, как на обратном пути они обещают, оставаясь позади, близость Рэдстоу, этого волшебного места с его улицами и башнями, мостами, водой и кораблями. Мисс Моул собиралась покончить с делами как можно скорее, а затем отправиться через поля на старую ферму. Ханна не знала, кому та принадлежит сейчас, но если новые владельцы хоть немного похожи на ее родителей, людей осторожных, но добрых, они позволят ей заглянуть на кухню, где мисс Моул могла бы жить с краснощекими ребятишками, и дадут прогуляться по ферме и посмотреть на коров. И когда Ханна сидела в столовой дома на Бересфорд-роуд, штопая нескончаемые чулки и носки, ей мерещилось теплое дыхание животных в хлеву и сладкий запах желтофиолей, вьюнов и полевой гвоздики в маленьком саду, где когда‐то прятался медведь. Сейчас, конечно, растения не цветут (разве что в укромном месте на берегу, защищенном от ветра, распустится случайная примула), но коровы там будут. Экономка покосилась на Рут, которая с увлечением читала, забравшись с ногами в старое кресло, и подумала, что жестоко будет поехать без ребенка. Может, поэтому она и откладывает поездку, спрашивала себя Ханна, когда раздался стук в дверь и Рут, подняв глаза от книги, сказала:

– Это почтальон, Моули. Вдруг он принес извещение о наследстве?

– О каком наследстве? – спросила Этель. Она пыталась перешить одно из своих неудачных платьев, но безуспешно, и как раз собиралась просить мисс Моул собрать распоротые детали в подобие целого.

– Если я унаследовала состояние, – объявила Ханна, направляясь к входной двери, – то каждой из вас я выделю… впрочем, это зависит от суммы, но что‐нибудь – непременно.

– Так и будет, – сказала Рут, серьезно глядя на Этель.

На стук из кабинета вышел мистер Кордер и застал мисс Моул в прихожей с письмом в руках.

– Почтальон приходил? – спросил преподобный.

– Нет, письмо принес посыльный, а не почтальон, чтобы передать его лично.

– Мне?

– Нет, мне, – сказала она, открыла и прочитала письмо, а хозяин стоял и не уходил.

– Надеюсь, новости не плохие?

– Вовсе нет, – ответила экономка с улыбкой и, сунув письмо за пазуху, вернулась в столовую.

Она так и продолжала улыбаться, совершенно того не замечая, пока Рут не воскликнула:

– Теперь я могу поверить, что в письме сообщается об удаче!

– О боже! Неужели я выгляжу такой довольной?

– Ну вот, а теперь вы нахмурились. Разве новости не приятные?

– Это с какой стороны посмотреть, – протянула Ханна, и девочка вернулась к чтению. Она знала, что в некоторые моменты бесполезно донимать мисс Моул расспросами.

Ханна удивилась и даже немного разозлилась на себя за то, что почувствовала такое удовлетворение, но предложение провести день за городом вместе с мистером Бленкинсопом гарантировало, что ей удастся насмеяться вдоволь как вслух, так и про себя: от каждого взгляда на Сэмюэла внутри у нее начинало пузыриться веселье, и даже его почерк вызывал у Ханны улыбку, но если она согласится на прогулку, тогда ее личную экспедицию придется отложить. Одно это уже было огромным облегчением, а поскольку мистер Бленкинсоп позаботится обо всем, начиная с покупки билетов и заканчивая ее самочувствием, то Ханне, которая слишком много времени тратила на заботу о других людях, перспектива казалась особенно заманчивой. И все‐таки мистер Бленкинсоп многое считал само собой разумеющимся: он полагал (и мисс Моул, несомненно, дала повод так думать), что ее интерес к миссис Риддинг весьма значителен, но взять бывшую соседку в деревню, чтобы осмотреть найденный им маленький домик, единственное назначение которого – стать убежищем для миссис Риддинг, значило положиться на мнение мисс Моул, что саму маленькую миссис могло и возмутить. А кроме того, это значило преднамеренно вовлечь экономку мистера Кордера в дело, которое заведомо может повредить ее репутации. Заботой мисс Моул о своей репутации можно было удовлетворительно объяснить легкое раздражение по отношению к мистеру Бленкинсопу, что не отменяло желания ответить согласием. Такие приглашения поступали ей не каждый день, и сколько бы она ни раздражалась, мистер Бленкинсоп ей нравился, и перспективы провести целый день в его компании, даже если он будет занят делами, в деревне, созерцая голые ветви деревьев на фоне серого неба и бледные поля с коричневыми прогалинами, было достаточно, чтобы вызвать у нее улыбку, не говоря уже о призрачном шансе увидеть примулу.