Мисс Моул

– Спасибо, мисс Моул. Вряд ли мистер Пилгрим еще раз создаст вам проблемы, – добавил он, и Ханна наткнулась на прямой взгляд миссис Кордер. Одобряла ли та ее уловки, Ханна не знала. Спасая младшую из дочерей, мисс Моул поставила старшую в неловкое положение, но будет ли миссис Кордер благосклонна к мистеру Пилгриму в качестве претендента на брак с ее дочерью? И намерен ли сам мистер Пилгрим просить о чести стать мужем Этель? С этой девушкой никогда ничего толком не знаешь. Хватало одного доброго слова, чтобы ее сердечко забилось быстрее; она, вероятно, строила свои надежды на хлипком фундаменте комплиментов, которые так легко срывались с губ мистера Пилгрима, но Ханна утешалась тем, что, если эти двое действительно дороги друг другу, противодействие Роберта Кордера не сможет их разлучить.

Перед сном мисс Моул зашла к Рут, они опять обсудили любимую тему, а именно – куда они поедут, когда у них появятся деньги и возможность путешествовать, и в процессе разговора Ханна почувствовала, что в целом поступила правильно. Каждый имеет право позаботиться в первую очередь о своей душе, и если бы она попыталась помочь сразу обеим хозяйским дочерям, то не помогла бы ни одной. Кроме того, Ханне была дорога странная, эгоистичная привязанность к ней Рут: ради этого стоило солгать. Пусть когда‐нибудь, а то и в ближайшее время Рут услышит об этой лжи, все равно Ханна не могла не воспользоваться шансом, и ей вспомнились слова старухи, которую она знала в детстве: та говорила, что в трудные времена мудрость заключается в том, чтобы жить одним днем. Хотя Ханне сейчас казалось, что даже один день – это больше, чем она в силах вынести.

Глава 39

У Рут был прекрасный день, правда подпорченный нервным срывом Этель, но исправленный впоследствии разговорами с мисс Моул о путешествиях, которые им предстояло совершить, а назавтра Уилфрид приготовил для младшей кузины сюрприз. Ханне он сообщил об этом заранее в расплывчатой формулировке, призванной защитить экономку в случае неприятностей, и за обедом небрежно упомянул, что они с Рут сегодня днем отправятся на небольшую экскурсию. На возможные вопросы Уилфрид подготовил ответ, что они хотят осмотреть некоторые общественные здания Рэдстоу, но в отсутствие Говарда отец семейства имел обыкновение пропускать мимо ушей замечания племянника, если не было повода к ним придраться, поэтому ничего не сказал, а озабоченность Этель собственными проблемами сделала ее равнодушной к чужим делам.

Изменчивый характер взглядов Роберта Кордера делал подобные меры предосторожности необходимыми. За всю свою жизнь преподобный ни разу не был в театре. Он был приучен не доверять всему, связанному со сценой, и хотя со временем (во многом благодаря мнениям видных коллег-священнослужителей) его взгляды стали шире, он оставался в стороне от подобных развлечений. Таким образом мистер Кордер избегал неловкого момента выбора, не представляя, какие пьесы подойдут ему для просмотра, а заодно и не рисковал совершить досадную ошибку. Этель также держалась подальше от театра ради своих девочек из клуба, которые легко могли сбиться с пути в сомнительных вертепах, поэтому, кроме пасторалей в Зоологическом саду, других постановок сестры не видели. Спенсер-Смиты всегда ходили на пантомимы в городском театре, и если бы они пригласили Рут, отец, конечно же, ее отпустил бы, но совсем другое дело, когда свою юную кузину в театр повел Уилфрид, и девочка волновалась не только в предвкушении долгожданного события, но и потому, что ради Уилфрида и бельэтажа собиралась надеть новое плисовое платье, и теперь гадала, как бы ей незаметно проскочить в прихожую и успеть накинуть пальто, пока Этель не заметила ее наряд.

Все это благополучно удалось провернуть, пока старшая сестра, закрывшись у себя в спальне, гремела ящиками и дверцами шкафа – но на этот раз потому, как надеялась Ханна, что сама собиралась на свидание. У мисс Моул больше не было сил выносить сводящие с ума допросы, в ходе которых с обвиняемым советовались по поводу обвинения. Ее разум притупился от усталости, требующей уединения, и когда Этель заглянула сообщить, что уходит и к чаю ее не будет, Ханна сказала Дорис, что у нее разболелась голова, и попросила не беспокоить, а сама медленно пошла наверх, чувствуя себя старой и всеми покинутой, хотя сбылось ее желание побыть в одиночестве.

Однако мисс Моул не собиралась потворствовать редкому приступу жалости к себе. Она провалилась в дневной сон, который у измученного человека бывает глубже ночного; ее утянуло в забвение, как каплю в воронку воды, и это погружение обещало покой, который наступил прежде, чем она извелась ожиданием.