Мисс Моул

– Что это значит, Мона Лиза? Я слышал звуки веселья и девичий смех. Тайно встречаетесь с нашим безбожным соседом?

– Я ловила его кошку.

– Полезные животные кошки, – одобрил Уилфрид. – И собаки. Полагаю, дядюшки еще нет, а то вы не бегали бы по улице за чужими домашними питомцами. И не пытайтесь делать суровый вид, ничего не выйдет, у вас на лице написаны грезы любви. – Он закрыл дверь и оглядел прихожую, как будто носом почуял неприятности. – Этель дома? – спросил он небрежно.

– Да, – ответила Ханна и бросила на него острый взгляд.

Уилфрид пожал плечами и развел руками.

– Я не виноват, Мона Лиза, – уныло протянул он, но в глазах его плясали смешинки. – Откуда мне было знать, что она пойдет по Принсес-роуд?

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – отрезала Ханна и зашла в столовую, где на корточках у огня сидела Рут с заострившимся, как крысиная мордочка, личиком.

– Вы бросили меня одну, – горько пожаловалась она. – Неужели нельзя было остаться? Этель могла спуститься сюда и убить меня.

– Не будь смешной. Пойдем ложиться спать.

– Но вы же не знаете, вы не знаете! У нее первый такой приступ с тех пор, как вы появились. Все плохо. Я не могу отправиться в комнату и слушать, как сестра колотит по мебели. Она будет бушевать часами, а мне придется терпеть.

– Вот что мне со всеми вами делать? – грустно произнесла Ханна.

– А ведь у нас был такой счастливый вечер! – не унималась Рут. – Не стоит и начинать быть счастливой. Уж лучше вечно оставаться несчастной.

– А еще лучше быть храброй. Вспомни историю про меня и грабителя!

Но девочка была безутешна.

– Это выдумка, а страшный сон, который постоянно повторяется, другое дело!

– Бедный мой ягненочек, – сжалилась Ханна. – Тогда переночуешь у меня в комнате, даже если мне придется спать на полу.

– А можно? – Было тяжело смотреть, как заострившееся личико мгновенно разгладилось.

– Тогда вам лучше поторопиться, – сообщил Уилфрид через открытую дверь, – потому что я слышу дядюшкины шаги на дорожке у дома.

Подгоняя Рут вверх по лестнице, Ханна задержалась лишь на миг, чтобы благодарно кивнуть Уилфриду. Не такой уж этот мальчик и негодник. Похоже, у него самое доброе сердце в этом доме, вот только место ему совсем не подходит.

Глава 16

Оставив дерзкую служанку и нервного ребенка на верхней площадке, Ханна спустилась на пролет ниже, где обнаружила поджидающего ее Уилфрида. Он стоял у двери в свою спальню и, разрываясь между опаской и весельем, прислушивался к шуму из комнаты Этель. Оттуда неслись грохот ящиков, дребезжание железных ручек и топот самой Этель, упрямо меряющей шагами комнату, и Уилфрид, махнув рукой в ту сторону, прошептал:

– Зайдите к ней на минутку.

– Не могу. Мне нужно подать вашему дяде чай.

– Пусть подождет! Он был в гостях у Спенсер-Смитов и прекрасно поужинал. Дядя вернулся на их машине, я слышал ее у ворот. Он будет мурлыкать, как сытый кот. А вот вы, Мона Лиза, выглядите как бродячая кошка.

– Я и вправду чувствую себя потерянной. Нужно будет спросить у мистера Самсона, не приютит ли он меня среди своих питомиц.

– И все из-за меня, – вздохнул Уилфрид, драматическим жестом взъерошив волосы. – Но какого черта, почему мне нельзя проводить девушку до дома? Обычная любезность. И даже если я подержал ее за руку чуть дольше положенного, какое дело до этого Этель?

– Думаю, никакого. Так что не накручивайте себя, – холодно сказала Ханна. – Тут вышла неприятность с Дорис.

– Хорошо, Мона Лиза, хорошо! Вижу, вы считаете меня тщеславным щенком. Будь по-вашему. Но тогда почему кузина пустилась бежать как заяц, едва увидев меня? И кстати, что натворила Дорис?

– Прогуливалась с молодым человеком, насколько я знаю.

– А вас я застукал флиртующей со стариной Самсоном! Да уж, мы все отличились. Вот дядюшка обрадуется! Он болезненно воспринимает отношения между полами. Конечно, брак он одобряет, но от предварительных ухаживаний его тошнит. Мы, медики, называем это нежелательным симптомом. Непонятно, как он сам‐то женился. Впрочем, браки заключаются на небесах. Дядя все делает на высшем уровне. Но полагаю, – хитро добавил юноша, – вы этого не заметили?

С лица Ханны исчезло всякое выражение. Это был не только ее ответ Уилфриду, но и попытка преодолеть собственное искушение.

– А как насчет ваших предварительных ухаживаний, как вы это называете? – парировала она. – Вы помолвлены с девушкой?

– Помолвлен? Не глупите!

– В дни моей юности, когда пара держалась за руки, это что‐то значило.

– О, уверяю, для нас это тоже что‐то значит. Но какими же скучными они были, дни вашей юности, Мона Лиза!

– Вовсе нет, – возразила Ханна, – потому что я никогда не была скучной. Скука заключается не в днях, а в людях, которые не могут рассмотреть жизнь как следует. Как вы думаете, что я могла бы забыть в этом доме, если бы не сумела обеспечить себя развлечениями?

– Ой да ладно, я стараюсь изо всех сил, но у вас есть профессиональная гордость и работу вы выполняете на совесть. Я этим восхищен, но меня вам не удалось провести. Нисколечко. Давайте обменяемся мнениями о моем дядюшке, Мона Лиза. Это пойдет на пользу нам обоим.