Мисс Неугомонность

— Поставить автограф, конечно, — промурлыкала фанатка, протягивая мне красную помаду, явно ту же самую, которой были ярко накрашены ее пухлые губы.

Практически шлепнув по моей потянувшейся к тюбику руке ладошкой, Мари вклинилась между мной и начавшими подтягиваться малолетками и, изобразив на хорошеньком, но жуть каком красном (хм, ей так жарко, или мисс директор изволят опять сердиться на что-то?) личике какую-то весьма неприветливую гримасу, рявкнула:

— Мисс, вы ошиблись. Это не Кевин Доэрти. Это мой муж, которому не повезло быть похожим на упомянутого вами засранца.

Муж, значит. И с какого это «не повезло»?

— Что-то я сомневаюсь в том, что вы говорите правду, — недоверчиво прищурилась любительница автографов в дурацких местах.

— А я что-то сомневаюсь в том, что вам столько лет, чтобы оголение в общественном месте невозможно было бы принять за неподобающее поведение. А вот, кстати, и полицейский. Хотите проконсультироваться у него касательно возрастного ценза?

— Сучка жадная! — А по губам за такое? Или рот с мылом вымыть? — Вцепилась как в частную собственность! А он — достояние нации!

— Ну хоть кто-то оценил ме… — ухмыльнувшись, начал я.

— Где твой чертов пикап? — рявкнула рассвирепевшая рабовладелица, затыкая на полуслове.

Она так резко развернулась, что хлестнула мне по лицу своими дурацкими кудряшками. Главное, попала по физиономии, а узлом завязались опять яйца. Ну что за гребаные причиндалы! И командир у них такой же! Только посмотрите на этого вояку! Тщится вытянуться в струнку и отдать честь.

А лучше забрать!

Стопудов забрать лучше!

И лучше это сделаю я, чем некоторые шрамированные членоносцы, раз уж кое-кто так и напрашивается на подобное. Мне было первому предложено.

— Алло, Мангуст, ты можешь подогнать мой пикап в Ньюарк?

— Черт, Кевин! — Уже нехорошо. — Кто спалил?

— Что спалил? — процедил я сквозь зубы, понимая, что хрена с два мне понравится ответ.

— Про пикап кто проболтался?

— О чем ты, черт тебя дери, толкуешь?

— О том, что твой пикап нуждается в небольшом ремонтике. Крохотном. Саваж, клянусь, ничего серьезного! Просто совсем слегонца надо бочину подрихтовать! Мы как раз к твоему возвращению управимся. Да ты бы даже и не заметил ничего, если бы…

— Какая сука трогала мой пикап без разрешения! — взревел я, и люди шарахнулись от нас.

— Блин, Саваж, не буянь. Ну ей-богу. Просто Дизелю надо было ехать на важную встречу с каким-то перцем…

— У него свой есть!

— Он его нам с Али отдал, мы возили Рози к педиатру на осмотр.

— Рози?

— Да, малышку Рози. У нее сегодня плановый осмотр, а погода такая, что такси страшно вызывать.

Не, ну реально для поездки с Рози лучше ехать на своем пикапе, чем на хрен знает какой колымаге.

— Лучше бы вы с Рози на моем пикапе поехали бы. Во-первых, он надежнее, а во-вторых, он был бы ЦЕЛЫМ!

И я сбросил вызов, испугавшись, что наговорю лишнего Мангусту, который так-то и не при делах, а рискует огрести за МОЙ ЧЕРТОВ ПИКАП!

Подняв глаза к потолку, сделал с десяток вдохов-выдохов, успокаиваясь. Только бы эта мисс Язык-как-бритва чего не ляпнула, а то могу и рвануть. Но она как почуяла своей круглой упругой зад… короче, уловила настроение момента и промолчала. И даже не пялилась красноречиво на меня.

— Алё, па, у меня к тебе просьба, срочная.

— Конечно, сынок, что случилось?

— Могу я одолжить у тебя твоего Пигги[9] на несколько дней? Очень надо.

— Не вопрос, сынок. Я как раз на днях в нем порядок навел капитальный и забил холодильник, и резину перебортировал на зимнюю, хоть и собирался с вашей ма во Флориду махнуть на недельку. Да все одно не срослось. Только обязательно заправься и запасные канистры тоже залей. Погодка такая, не приведи господи заглохнуть на этом холоде. А форс-мажорный чемоданчик там собран. Ты знаешь, где он.

Никаких тебе там наводящих вопросов и требований объяснений. Па Джек — это па Джек. Спасибо, Господи, за него и за ма и за то, что я однажды попался им на глаза.

— Спасибо, па.

— Куда подогнать-то?

— Да я сам заеду.

— Мне не сложно, сынок.

— Ну тогда к аэропорту Ньюарк, можешь?

— Через сорок минут жди.

На заднем фоне раздался звонкий мамин голос: «Передавай Кевину привет! И пусть обнимет и поцелует от меня ту славную девочку Мари!»

Обязательно, ма Линда. Спасибо за напутствие. И поцелую, и обниму. Так обниму, что у «славной» девочки ребра затрещат.

Как только мы выехали за город, погода, будто ей дали отмашку, совсем разошлась — снег повалил огромными хлопьями, заставляя дворники мотыляться по лобовому, как при интенсивном ливне. Резко упала видимость, следить за дорогой стало ой как непросто.

Но, надо признать честно, сложность создавал не столько снег, сколько уютно свернувшаяся на переднем сидении рыжая… кошка, блин. Не, ну правда, лапки свои розовые под себя поджала, нахохлилась, кудельки рыжие распушила, нос в воротник пальтишки засунула — чисто кошка, что заскочила с мороза погреться у батареи. Пригрелась и уснула. И сопит. Или мурлычет сквозь сон. Так и тянется рука почесать за ушком, под шейкой, разложить на коленках и почухать беззащитное розовое пузико.

Так!

Стопэ!