Мисс Неугомонность

Визг тормозов заставил на всех отвлечься, и я выругался сквозь зубы, заметив знакомую красавицу импалу[14], принадлежащую нашим братьям-игроманам. Из салона вывалились Фино и Ноа, неожиданно превращая все происходящее в какой-то фарс. Потому как оба с каких-то херов напялили на себя одинаковые черные строгие костюмы с белыми рубашками и галстуками, на глазах темные очки, ну чисто пресловутые люди в черном.

— Вы-то чего приперлись? — изумленно спросил их Дизель, опережая меня. — Да еще и в таком виде!

— Ну, мы так поняли, что тут назревает важный и торжественный момент, так что все соответствует.

— Точно! — поддержал один из братцев Мари, начав ухмыляться уже не так зло. — Хоронить вот этого будем, так что все правильно.

— Какой еще момент? — не обращая внимания на него, спросил я.

— Типа ты будешь делать предложение нашей Мари. Это же торжественное событие? К тому же у нас все равно больше ничего чистого не нашлось. — Беспечно пожал плечами Ноа.

— Это потому что на этой неделе была твоя очередь тащить наше барахло в стирку, а ты забил! — обвиняюще ткнул его в плечо Фино.

— Если вы думаете, что эти двое ряженых помешают нам накостылять вам… — оборвал болтовню Тимона и Пумбы старший Дюпре.

— Никто никому тут костылять не будет! — перекрыл я его голосом.

— Черта с два мы тебе спустим просто так имбирные печеньки! — будущие шурины, не подозревающие о неизбежности грядущего родства, подступили совсем близко, так что, похоже, все же драки не избежать. Ну и как мне потом еще и за это перед драконяшей моей оправдываться?

— Так! Секундочку! — перекрыл наш взрывоопасный галдеж повелительный рявк невесть откуда взявшегося Ронни, который направил на нас объектив своего дорогущего телефона. — Без моей команды шоу не начинать! Только попробуйте мне испортить такой замечательный момент, запоров рейтинги, и я вас заставлю все повторять по новой! — скоренько что-то подкрутив, он махнул рукой и отдал команду: — Все готовы? Камера! Мотор!

Я, уже совершенно ошизев от степени безумия, которого за считанные минуты достиг весь этот бардак вокруг, уставился на нашего продюсера, разряженного опять, по своему обыкновению, в пух и прах, и, заметив за его спиной еще и Мелкого с женой и Рози, пропарил кулак одного из Дюпре, что влетел мне в челюсть. Опять! Слава богу, теперь хоть с другой стороны!

Да они, сука, издеваются! Я, пока доберусь до моей гавкучки, и говорить не смогу, буду только выразительно мычать.

Ни за что, ни ради кого или чего бы то ни было в этой жизни я не стерпел бы такого и не оставил бы без ответки. Ни ради кого, кроме моей рыжей суккубки родной. Поэтому не только не двинул Дюпре, но и Дизеля остановил.

А вот жирную мохнатую кошатину, о которой забыли в пылу конфликта, сдержать было некому. И она пулей метнулась вперед и вверх, повисая… э-э-э… прямо на ширинке джинсов врезавшего мне брата Мари. Его дикий вопль услышал наверняка весь город.

— Боже, это даже круче, чем я мог рассчитывать! — счастливо подвел черту снимавший все Ронни, пока я спасал причиндалы будущего родственника. — А теперь, может, пойдем и выпьем все вместе?

— Всем стоять, где стоите! Йюки ввейх!

— Жак, дружище, вот этот замечательный юноша… Нет, не окровавленный, а рядом, с подбитым глазом… двумя подбитыми глазами… да, тот самый, на которого ты наставил пушку, и есть месье Доэрти из «Адских механиков», что наверняка сможет реанимировать твоего любимого Харлея.

Какой. Мать его. Цирк!

Глава 25

В напряженной тишине, что повисла после моего громогласного появления, раздался звонок сотового дяди Жака, и он мгновенно ретировался, буркнув «срочный вызов» и оставив меня под изумленными взглядами родни.

Нет, они, конечно, знали, что я не нежный цветочек. С ними, скорее, верблюжьей колючкой станешь, но свидетелями моих «рабочих» властных проявлений им ни разу не довелось побывать.

— Фигасе! — пробормотал один из близнецов.

— Что вы вообще тут придумали?! — возмущенно топнула я ногой. — Какие еще там смертники, дробовики и прочие страшилки? Вы что, совсем тут одичали? С каких таких пор кого-то надо карать и даже убивать просто за то, что он не может ответить тебе взаимностью? Чем это, по-вашему, поможет мне?

— Так, погоди-ка! — подал голос папа. — Хочешь сказать, что дело тут в том, что этот придурок не любит тебя?

— А вы что подумали?

— Ну… что он обидел тебя. Преследует. Что-то в этом духе.

— Да ничего такого! Что, станете калечить каждого, в кого меня угораздит безответно влюбиться?

— Так, минуточку, наблюдается недостаток логики, — вмешался Анри. — Если, как ты утверждаешь, он бесчувственная скотина…

— Просто парень, дурачина! Парень, что не обязан влюбиться в меня по умолчанию, потому что я это сделала!

— Говорю же — тугодумная бесчувственная скотина! — кивнул как ни в чем не бывало наш мегамозг. — Так вот, если он не испытывает к тебе ничего, то какого же черта приперся за тобой не просто там на соседнюю улицу, а в другую страну?

— Откуда мне знать, — пробормотала я растерянно, внезапно ощущая прилив… радости?