Мисс Сильвер приезжает погостить. Гостиница «Огненное колесо»

Он выехал из Меллинга и медленно вел машину по темной узкой дороге. По обеим сторонам была живая изгородь, неухоженная и разросшаяся, в ней тут и там мелькали черные массивы падуба. Кругом никого не было – ни света от фар других машин, ни тусклого мерцания велосипедного фонаря, ни жмущихся к изгороди пешеходов. Он радовался этому одиночеству в темноте. Впервые за много лет он так утомился физически, а разум его просто смертельно устал. Все эти два дня в его голове непрерывно бродили, сталкивались и бунтовали самые разные мысли. Хоть он и пытался привести их в порядок, соблюсти баланс между обвинением и защитой, делать свою работу объективно и беспристрастно, он все равно не был уверен, не склонилась ли чаша весов в какую-то одну сторону. Марч ехал по ярко освещенной фарами дороге и всем сердцем желал видеть свой собственный путь так же ясно.

В полумиле от Меллинга дорога превращается в тропинку, которая спускается с пустоши Роуберри, а сама дорога неожиданно уходит влево. На тропинке прямо перед поворотом свет фар выхватил из темноты женскую фигуру. Одно мгновение, пока машина не повернула, женщина стояла, ослепленная этим светом: непокрытая голова, широко раскрытые глаза, неестественно белое лицо. Пугающее зрелище – словно видишь перед собой лицо утопленника.

Он проехал поворот, оставил машину на обочине и пошел назад. Она тоже шла, он слышал, как из-под ее ноги вылетел камень. Его захлестнуло совершенно беспричинное чувство облегчения. Он бы не сознался в том, что испытал страх, но звук отскочившего булыжника показался ему чрезвычайно приятным.

– Риетта! Что ты здесь делаешь?

И увидел, как она, словно тень, идет ему навстречу.

– Я гуляла на пустоши Роуберри. Не могла сидеть дома.

– Не стоит ходить туда в темное время. У этой пустоши дурная слава.

Она ответила душераздирающе просто:

– Никто бы меня не обидел – я слишком несчастна.

– А это служит защитой?

– Да. Люди не могут до тебя добраться – ты в полном одиночестве.

– Не говори так, Риетта!

– Я пойду домой.

Она шагнула прочь, и тут что-то произошло. Марч был сдержанным мужчиной – и телом, и мыслями. Никогда раньше он настолько не терял над собой контроль. Он не мог позволить ей уйти. Чисто инстинктивно он протянул руки, чтобы ее остановить, и почувствовал грубую ткань ее пальто. И обнаружил, что обнимает ее.

– Риетта!

– Ох, отпусти меня!

– Не могу. Я люблю тебя. Ты ведь это знаешь, так?

– Нет!

– Зачем лгать? Мы ведь можем сказать правду, пусть даже только один раз. Ты знаешь, что я тебя люблю.

– Нет…

– Перестань лгать, Риетта! Если мы больше ничего не можем друг для друга сделать, мы по крайней мере можем сказать правду. Если ты этого не знала, то почему сидела там сегодня, обвиняя меня глазами? Каждый раз, когда я задавал тебе вопрос, ты меня обвиняла. Каждый раз, когда я сидел и позволял этому чертову Дрейку допрашивать тебя, ты меня обвиняла. Если бы ты не знала, что я тебя люблю, то для этого не было бы причины. Ты это знаешь.

– Да, знаю. Но это ведь не имеет никакого значения. Это как знать о чем-то, что умерло много лет назад, его больше нет.

Он крепко сжал ее, она почувствовала, какие сильные у него руки.

– О чем ты говоришь? Неужели ты думаешь, что я дам тебе уйти?

Она ответила странным рыдающим голосом:

– Я… Меня уже нет.

К нему вернулось ужасное и тревожное чувство, которое он испытал, когда увидел ее, похожую на утопленницу, в свете фар. Его приятный голос стал резким, когда он сказал:

– Не говори так, я этого не хочу! Я прошу тебя выйти за меня замуж.

– Правда, Рэндал? И мы пошлем уведомление в газеты? Красочные будут заголовки, правда? «Начальник полиции женится на главной подозреваемой в деле об убийстве Лесситера!» Хотя нет, наверное, им нельзя будет этого сказать, пока меня не арестуют. Это будет неуважение к суду или что-то в этом роде, да? А когда меня арестуют, я стану обвиняемой. Рэндал, почему это должно было случиться именно с нами? Мы могли бы быть так счастливы.

Ее затопила скорбь. Она не знала, что это случится. От мысли, как чудесно все могло бы быть, становилось еще больнее. У нее не осталось больше ни гордости, ни самообладания. Она даже не обрадовалась, что кругом темно: по лицу ее слезы текли бы даже при свете дня.

Сначала Марч этого не заметил. Она тихо стояла в его объятиях. Он поднял руку и поднес к ее лицу. На руку закапали слезы. Он притянул ее к себе и поцеловал, и она ответила на поцелуй – не спокойно, но с отчаянной страстью. Если это все, что им осталось, они насладятся этим сполна.

Они словно были одни во вселенной, их дыхание и пульс слились воедино. Каждый удар сердца сотрясал их обоих. Они не знали, сколько времени прошло. Наконец Риетта глубоко вдохнула и с дрожью сказала:

– Мы сошли с ума.

Рэндал Марч возразил:

– Нет, мы в здравом уме. Держись за эту мысль, мы останемся в здравом уме вместе.

– У нас получится?

Он взял себя в руки. Мысли его успокоились.

– Да, – ответил он.

– Не знаю… У меня такое чувство, словно я ушла… слишком далеко.

– Я тебя верну.

– Не думаю, что ты сможешь.

Она отстранилась.

– Рэндал, скажи мне кое-что, только честно.