Мисс Совершенство

Алистер добрался до Олдридж-холла лишь на исходе дня. В доме почти никого не осталось, потому что почти все слуги отправились на поиски мистера Олдриджа.

Три поисковые группы прочесывали обычные маршруты его прогулок. Группа под руководством сэра Роджера обыскивала район Матлока и Матлок-Бата, капитан Хьюз со своими людьми – юго-восточную часть Лонгледж-Хилла, а Мирабель со слугами – территорию самого поместья.

Миссис Энтуисл оставалась в Олдридж-холле в качестве координатора поисков и обеспечивала связь между поисковыми группами. Когда Алистера проводили к ней в библиотеку, не теряя времени на обмен светскими любезностями, она сразу же ввела его в курс дела.

Мистер Олдридж никогда не пропускал ужин, и когда в среду вечером он не появился к этому времени дома, Бентон сразу заподозрил неладное и отправил гонца к мисс Олдридж, рассудив, что если мистер Олдридж за это время появится, то можно будет послать еще одного гонца, который перехватит мисс Олдридж по дороге. Однако мистер Олдридж так и не появился и, судя по всему, не остался где-то поужинать.

– Остается лишь надеяться, что ничего страшного не произошло, – заключила миссис Энтуисл.

Алистер вспомнил, как сам свалился в Брайар-Бук, подвернув лодыжку. Отделался небольшим сотрясением мозга, а мог бы и шею сломать.

– Мистер Олдридж бродил по этой местности бо́льшую часть своей жизни и знает все эти холмы и долины как свои пять пальцев. Уверен: ничего страшного не случилось, а поскольку на его поиски отрядили столько народу, его непременно найдут еще до конца дня. Скажите, чем я могу помочь?

– Вам лучше отправиться к Мирабель, – посоветовала Миссис Энтуисл. – Она, конечно, знает, что делать, но моральная поддержка не помешает.

– Разумеется, мэм, я сейчас же поеду.

Час спустя он обнаружил Мирабель на том самом месте, откуда открывался хороший вид на окрестности и где, насколько он понимал, впервые начало меняться его восприятие Лонгледжа. Она сидела верхом на невозмутимом мерине, а не на своей нервной Софи, но была без сопровождения, хотя уже почти стемнело.

Алистер в мгновение ока оказался рядом, и Мирабель, взглянув на его встревоженное лицо, сказала:

– Ты беспокоишься за меня.

– Разумеется. Ты одна, земля скользкая после ночного ливня, и, насколько мне известно, ты почти не спавши.

– Ты приехал присматривать за мной?

– Я твой жених, а не нянька! Будем искать вместе твоего отца. Тебе следовало бы предупредить меня о своем отъезде утром. Но ты, наверное, была слишком расстроена, чтобы подумать об этом. Крепись. Не падай духом. Мы найдем его.

– Мне не хотелось тебя так рано будить: ты и так не высыпаешься. Возможно, папа договорился поужинать с кем-нибудь из соседей, но, как всегда, забыл предупредить об этом. По пути домой я все время ожидала встретить гонца, который сообщит, что отец ужинал у Даннетов, например, и из-за бури был вынужден у них заночевать. И я говорила себе: «Пройдет минута-другая, и я поверну назад и поеду в Лондон, к мистеру Карсинггону». – У нее дрогнул голос. – Я хотела сказать – к Алистеру.

– Называй меня как угодно, только уйди с этого места. Оно невероятно романтично, но в настоящий момент нагоняет тоску. Здесь хорошо мечтать, а не думать о том, как отыскать пропавшего родителя.

Она оторвалась от созерцания вересковых пустошей и поехала с ним вместе по тропе.

– Не может быть, чтобы ему угрожала опасность, – сказал Алистер. – Он слишком хорошо знает эти места: мхи и лишайники, все, что здесь растет. Тебе не следует волноваться.

– Да, он, несомненно, сейчас где-нибудь в безопасном месте, – согласилась Мирабель. – Возможно, зашел в какой-нибудь шахтерский поселок. Он любит их посещать. Сидит себе сейчас у кого-нибудь в гостях или на местном постоялом дворе и рассказывает о растительном мире Суматры, доводя слушателей до оцепенения.

Между тем мистеру Олдриджу грозила опасность, и нешуточная.

Солнце садилось, действие успокоительного проходило, а старик читал Калебу Финчу лекцию о египтянах и опийном маке.

Поначалу он говорил по-гречески, но Калеб не понимал ни слова, да и не видел в этом надобности, потому что считал язык этот варварским, придуманным для поклонения языческим богам.

– На востоке, – вызывая его раздражение, заявил старик, – это язык христианской церкви и, так же как латынь, не считается языческим.

– Католицизм ничуть не лучше язычества, – возразил Финч.

Мистер Олдридж произнес со вздохом: