Миссия "Ганимед" (СИ)

Минуты пробежали скачущими на вспомогательном экране цифрами: Гейб очнулся в момент, когда Кэс начала взлёт — работа маневровых двигателей ощущалась совсем не как на «Беркуте». Катер завис в свободной части ангара в ожидании, пока неповоротливый и медлительный грузовик поднимется в воздух, чтобы заплыть в шлюз.

Мастерски управляя новым транспортом, Кэс подвела катер под мятое, залатанное брюхо гиганта, хотя в маскировке не было большой нужды — сотрудники порта знали о секретном рейсе от Чейза, уладившего все возможные вопросы, в том числе и за счёт имущества повстанцев, оставленного на базе.

Шлюзовые ворота закрывались медленно, ещё дольше уходил воздух из камеры — последний рубеж перед выходом в атмосферу Титана был преодолён за минуту.

Завидев ставшую их миром мглу на головной панели, Рик оглянулся — мимолётная улыбка предназначалась Гейбу: надежда и предвкушение. Больше надежда.

Титан нехотя раскрывал плотные объятия, отпуская корабли: марсианскому лайнеру были чужды сомнения, проходил без проблем эту дорогу десятки, если не сотни раз, она превратилась в замкнутый круг, фактически не имеющий ни цели, ни конечной точки; крошечный катер стал вместилищем концентрированных желаний и мыслей, устремлённых к почти мифическому мёртвому спутнику — будет ли Ганимед приветливее Титана?

Гейб не знал, как ответить на этот вопрос. Он вообще не знал никаких ответов, но продолжал говорить, словно обнаруженные несколько часов назад направляющие раскрыли ту самую истину, которой не существует даже для создателей рас. Или они давали ответ на другое?

Случившееся после Дионы окончательно превратилось в мутный сон, но схлынувшая волна оставила щепки, они зацепились за существо, незаметно и неотвратимо меняя всё. Гейб не знал, зачем он летит на Ганимед, но именно в этом видел смысл.

Ни галлюцинаций, ни тайных намёков, которые следует расшифровать — Гейб просто знал, и с этим знанием пребывал в лучшем положении, чем практически всесильный Ишшем.

Размышления лились параллельным потоком — Гейб оставался собой и с волнением наблюдал за плавным ускорением: притяжение слабело, приходили невесомость и неясность.

Теперь Гейб увидел Сатурн целиком вместе с кольцами — гравитационный трамплин планеты мощно толкнул грузовик с орбиты: в открытом космосе тысячи и даже миллионы тонн композита переставали быть неуклюжими посудинами, в открытом космосе такие габариты и массы были мелочью, недостойной называться пылью на теле Солнечной системы, о всей галактике и речи нет. Катер повстанцев был ещё меньше, но значимость Гейб ощущал. И не мог поверить в то, во что он сейчас верит.

— Ещё минут сорок, — Кэс отслеживала траекторию полёта, удерживая катер в критической близости от лайнера.

— А там — свобода, — подал голос Рик, сохранявший весь взлёт сосредоточенное молчание.

Гейб улыбнулся и отринул колебания: убедить Алана оказалось сложнее, но он принял на веру доводы об изменившемся маршруте и заслоняющей от орудий космофлота махине грузовика. В итоге наглотался своих таблеток и улёгся спать в одной из кают, не в силах совладать с беспокойством.

Слова о предательстве Льюиса и бессмысленности жертвы Гейба ударили со всего маху, опасные трещины сомнений поползли по всей оболочке, но в ту же секунду их заполнило горячей смолой уверенности, изливающейся откуда-то изнутри. Зашумело в ушах от трескотни мозаикой складывающейся в голове картинки — Гейб понял лишь одно, и колкие, делающие больно звуки не могли помешать цели: нужно лететь на Ганимед.

— Нас прикроет лайнер, — сказал он, наблюдая за растекающейся по костяшкам крови нового, но не менее живого тела. — Дальше сложнее отследить.

— Но нас ждут! — зашипел, восклицая, Алан, которого аргумент не убедил.

— Здесь нас скорее разбомбят, чем там попадёмся, — продолжил Гейб, каждое слово выдирая из липких нитей ранее недоступного информполя.

— Ты уверен? — донельзя встревоженный взгляд Алана стал светлее.

— Не могу ручаться. Но точнее никто не скажет, — полный штиль эмоций пугал даже самого Гейба, но Алан, наоборот, словно начал зеркалить.

— Ты прав, — сказал он, взъерошив задетые ранней сединой волосы, — надо лететь. Здесь мы точно обречены.

«И там тоже», — мог бы добавить Гейб, но сам, вопреки логике, считал иначе и так и не понял, почему Алан ему в итоге поверил. Перерождение не дало никаких способностей — в отличие от Мэйнарта, который после смертельного ранения стал телепатом: на базе Гейб наблюдал, как он успешно использует свой дар на Ноа и Арни. Ишшем мог управлять рэндельскими кораблями, но Гейб чувствовал связь только раз, в самом начале, и то это объяснялось ментальными возможностями корабля, активированными дистанционно. Гейб не обнаруживал абсолютно ничего — не менялся особо и образ мышления, или он уже не мог различать, взгляд со стороны давался непросто.