Миссия, люди и я. Уроки бывшего командира отряда «Дельта»

«Мы отступим в горы и начнем долгую партизанскую войну, чтобы отвоевать нашу священную землю у неверных и освободить нашу страну, как мы это сделали против Советов. Советский Союз был храбрым врагом, его солдаты могли выдерживать тяжелые условия. Американцы же — порождение комфорта. Они не смогут выдержать суровых условий, которые их ожидают… Афганистан окажется кладбищем для американцев» [2] (29 октября 2001 года.)

По сути, Хаккани рассказывал нам, что он и его бойцы скрываются в горах, готовясь к партизанской войне против американских войск. Это существо привычки было уверено, что «порождения комфорта», с которыми он сражался, не захотят или не смогут подняться в суровые афганские горы, чтобы найти его и его людей. В горах они будут в безопасности! Хаккани верил в то, что говорил, это была его реальность.

И эту реальность читали все мы.

Несмотря на все подсказки, которые продолжали формироваться в узоры, указывающие нам на место под названием Шахикот, мы все еще не знали, где оно на самом деле находится, или, если уж на то пошло, действительно ли там располагается враг. Ни на одной карте Афганистана не было места под названием Шахикот, и как оказалось, обнаружить его нам помогло именно «устаревшее» неявное знание Али Мохаммеда.

«Чтобы найти “Аль-Каиду”, спрашивайте пастухов, спрашивайте владельцев магазинов, спрашивайте таксистов», — говорил мне Али Мохаммед. Силы специальных операций уже установили контакты с большинством мэров местных городов и племенных вождей. Это был важнейший компонент того, что в спецназе называется иностранной внутренней защитой. (6) Но Али Мохаммед советовал нам спрашивать не у мэров, а у племенных вождей по уважительной причине: для него они не были людьми на земле. Поэтому мы решили рассредоточиться по всей границе и удвоить наши усилия по работе с простым населением. Я был частью группы, состоящей из четырех американцев и двух афганцев, которые прочесывали местность к востоку от нашего безопасного укрытия. Мы занимались этим весь день и многое узнали, но, возвращаясь на конспиративную базу, заметили пастуха, пасущего свое стадо в нескольких сотнях метров от дороги. До этого момента настоящих пастухов мы не встречали, афганский пастух был для нас лишь метафорой. Но было что-то в том, как этот человек смотрел на нас, — в этом взгляде не было той осторожной озабоченности или презрения, с которыми мы чаще всего сталкивались в те первые дни. Вместо этого он словно манил к себе, будто хотел что-то сказать. Абдул, наш афганский водитель, должно быть, подумал о том же, потому что он ударил по тормозам, и мы, не сговариваясь, вшестером выскочили из машины и направились через грязное поле навстречу метафоре.

Старик с ласковыми глазами приветствовал нас безмятежной улыбкой. Когда мы вежливо поздоровались с ним и попросили разрешения поговорить с ним, он казался искренне благодарным. После двадцати минут светской беседы с нашими афганскими союзниками Абдул спросил его, не знает ли он, где скрываются арабы из «Аль-Каиды». Он не ответил, просто жестом пригласил нас следовать за ним, а сам повернулся и направился к ближайшему холму. Большинство афганцев, с которыми мы сталкивались, никогда не видели карту и не пользовались ею, — чтобы описать местность или указать направление, они просто указывали на местные предметы или рисовали на земле схему. Пастух, которому на вид было не меньше семидесяти пяти лет, быстро разрушил все наши предвзятые представления о возрасте и физической форме, когда, заложив руки за спину, он энергично зашагал вверх по склону, как конькобежец, завоевавший золотую медаль. Мы последовали за ним вверх по крутому тысячефутовому скату, как туристы за привлекательным лесничим. Прибыв на вершину через несколько минут после него, наша группа физически сильных, но непривычных к местному климату, и потому запыхавшихся воинов-спортсменов положила свои руки на колени и задыхалась от кислорода, покачивая головами в благоговейном страхе. У нас появилось новое понимание разницы между нами и местными жителями в отношении акклиматизации к высоте. Через несколько недель мы эту разницу сократили, но так и не устранили ее полностью.