Миссия, люди и я. Уроки бывшего командира отряда «Дельта»

Я передал информацию об обороне Кандагара («огневом кольце»), о погодных условиях в Афганистане и о презрительном отношении афганцев к «Аль-Каиде» одному из офицеров нашего вышестоящего штаба. Я лишь слегка удивился, когда он сразу же отмахнулся от этого. Он не верил, что то, что сообщил мне бывший афганский генерал, живущий в Соединенных Штатах, окажется для меня приоритетнее, чем то, что сотни аналитиков разведки рассказывали нам о реальности на местах. Я действительно не ожидал, что наш штаб пойдет ва-банк и остановит разработку текущего плана. В конце концов, афганский генерал был моим единственным источником информации, и я даже никогда не встречался с ним лично. Но я ожидал, что другие будут уважать первенство информации, которую он дал нам, как равную или более важную, чем любой другой источник, который мы на тот момент использовали. Честно говоря, его работа состояла в том, чтобы делать то, что приказывал командующий, и у него не было большой свободы действий, чтобы заниматься чем-то еще.

Несмотря на разочарование в нашем командовании, мы поняли, что у нас еще много времени. Я был доволен афганскими знаниями, которые мы накапливали, афганцы не были главным врагом, в отличие от УБЛ и иностранцев из «Аль-Каиды». Нам нужно было проникнуть в их головы. Ведь всегда есть выход!

ПРИМЕЧАНИЯ:

(1) Термин «кислотный тест» означает пробу на кислотную реакцию, использовавшуюся в 1850-х годах золотоискателями. Представлял собой химический экспресс-тест с использованием кислоты для выделения золота среди прочих металлов.

(2) Благодаря своей глубине и всеобъемлющему анализу этого движения, книга долгое время входила в перечень литературы, обязательной для прочтения офицерами американской армии.

(3) По Фаренгейту. Это около 1-2 градусов по Цельсию.

ГЛАВА 11

ПРЕДСТАВЬТЕ, КАК ИСКАТЬ ЧЕЛОВЕКА НА ЗЕМЛЕ

На следующий вечер я снова взялся за телефон. Один из своих первых звонков я сделал старому оперативнику военной разведки, работавшему в Вашингтоне, округ Колумбия. Фрости был пятидесятилетним бойцом невидимого фронта, одним из тех парней, которые никогда никому ничего не рассказывали о том, на кого они на самом деле работают или какова их настоящая работа. Я не знаю этого и по сей день. Он был загадкой, действовал на стыке всех этих трехбуквенных разведывательных контор, (1) но не был частью социальной жизни ни одной из них. Я полагал, что он и его обширная сеть контактов могли бы связать меня с нужными людьми или, по крайней мере, указать мне правильное направление в моих поисках. Связавшись, я сказал ему, что пытаюсь лучше понять перспективы боевиков «Аль-Каиды» непосредственно в Афганистане. В ответ он предупредил меня, что ни одно из этих трехбуквенных учреждений многого об «Аль-Каиде» не знает. Затем он иронически добавил, что утром за завтраком столкнулся со своим другом из одной из этих контор, и тот упомянул об агенте «Аль-Каиды», заключенном в тюрьму, который предложил сотрудничество по любым вопросам. [1]

— За что он угодил в тюрьму? — спросил я.

— За взрывы в посольствах Кении и Танзании. УБЛ направил его туда, чтобы он наблюдал за планированием операции. Предполагается, что он также обучал сотрудников Службы безопасности УБЛ, — небрежно добавил он. [2]

— Кто-нибудь принял его предложение? — недоверчиво спросил я.

— Нет, — ответил он. — Он сидит в тюрьме с 1998 года, так что ты должен понимать, что в качестве живого агента, владеющего актуальными сведениями, его ценность весьма ограничена.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной? — возмутился я. — Если он обучал телохранителей УБЛ, то мог бы рассказать нам, как они действуют. Этот парень может знать, например, вещи о том, как часто они передвигаются, или где они предпочитают укрывать УБЛ, или как они общаются с другими членами террористической сети. Если мы поймем, как думают и принимают решения телохранители УБЛ, мы сможем приспособиться к их действиям и предугадать, что они будут делать дальше.

— Ну ладно, ладно, — примирительно ответил он, — я понял.

Фрости согласился встретиться со своим другом и перезвонить мне, как только у него что-нибудь появится.

Два дня спустя он перезвонил мне и сообщил, что у него есть документ, написанный «парнем из “Аль-Каиды”», в котором есть то, что он сам назвал «своими бреднями» о текущей ситуации в Афганистане.

— Отлично! — сказал я. — Что это за документ?

— Это рукопись на листах бумаге размером одиннадцать на четырнадцать дюймов, — ответил он.