Миссия, люди и я. Уроки бывшего командира отряда «Дельта»

Чтобы отделить факты от вымысла при разговоре с ним, я планировал использовать свои контрразведывательные навыки. За несколько лет до этого я прошел коммерческий курс противодействия сбору разведывательной информации. Этот курс, преподаваемый отставными оперативными сотрудниками ЦРУ, к тому моменту стал популярным среди полицейских департаментов по всей территории США [18]. В основу курса положено применение методов нейролингвистики для установления взаимопонимания и выявления обмана при противодействии выведывания у вас разведывательной информации. Основная предпосылка такого подхода состоит в том, что лучший способ определить, лжет ваш собеседник или пытается обмануть, — это распознать закономерности его или ее телодвижений. Забудьте о движениях глаз: некоторые люди обычно закатывают глаза, а некоторые просто любят проверять свою обувь, и ни один из этих индикаторов не является точным признаком правды или обмана, — но такими признаками являются подсознательные движения частей тела в сочетании с ответными реакциями. Когда люди говорят правду, их движения плавные, естественные и спокойные, но когда они прибегают к обману или не уверены в том, что говорят, их тела выдают их, и они производят едва уловимые, резкие движения — инструкторы называют это «отрывом от базы». Все эти признаки характерны для взаимоотношений между представителями разных культур и между мужчиной и женщиной, и поэтому они эффективны в любой части мира. На обучающем видео, использованном в ходе курса, который я посещал, был показан отрывок беседы О. Джей Симпсона, (7) отвечавшего на вопросы двух детективов Чикагского полицейского управления на следующий день после убийства его бывшей жены и ее друга. Это была обычная беседа: О. Джей еще не был настоящим подозреваемым — он был богат, знаменит, и у него было все — в конце концов, зачем ему убивать кого-то? На начальных этапах беседы О. Джей был очень спокоен, он находился на своей базе. Но когда его спросили о том, где он находился во время убийства и как он порезал руку, он покачнулся и утратил равновесие, пояснив, что его не было рядом с местом убийства, и что он порезал руку, когда разбил стакан в раковине отеля. Джей лгал.

Но то был учебный класс, и я должен был проверить этот подход в реальном мире. Поэтому я включил контрразведывательные навыки в свой репертуар работы с разведывательными источниками и платными информаторами, работая по всему миру, и такой подход много раз доказывал свою ценность.

Таким образом, вооружившись ведьминым варевом из фактов, вымыслов, предположений и допущений об Али Мохаммеде и его сложном жизненном пути, я был готов встретиться с ним в тюрьме строгого режима, где он находился. Не было ни фанфар, ни бюрократической волокиты, через которую нужно было бы проходить — оглядываясь назад, я полагаю, что этот парень мало кому был интересен или, если уж на то пошло, едва ли кто-то его навещал. Тюрьма располагалась в самом центре огромного мегаполиса. В десяти футах от газетного киоска, у которого толпились деловые люди, я прошел через толстую входную дверь из тонированного стекла и оказался прямо перед будкой охраны из пуленепробиваемого стекла. Одетый в спортивный пиджак и галстук, с длинными волосами и козлиной бородкой, я просунул в щель свое армейское удостоверение. Поначалу охранники отнеслись ко мне с некоторым недоверием, но после подвинули мне папку-планшет и сказали, что я должен подписаться под отказом от безопасности, признав тем самым, что если меня возьмут в заложники во время тюремного восстания, тюрьма не будет нести ответственности за то, что со мной случится. Это был весьма странный способ указать мне на то, что пришло время переключить свое мышление с режима «я иду через безопасный американский город» в режим «я собираюсь войти здание, полное отчаянных преступников». Ситуационная осведомленность — это знание того, что происходит вокруг вас.

Я никогда раньше не был в тюрьме строгого режима, поэтому не знал, чего ожидать. Но больше всего мне запомнилось стерильность этого места. Все было либо сделано из нержавеющей стали, либо выкрашено в белый цвет, и все было либо округлым, либо совершенно плоским. Ни дверных ручек, ни ручек, ни ножек стульев — никаких выступов, которые можно было бы сломать или переделать для использования в качестве оружия.