Миссия Шута

Существуют специальные методы, которые человек может использовать, чтобы выдержать пытки. Нужно научиться разделять сознание и тело. Опытный палач знает, что определенную часть страданий человеку причиняет не боль, а понимание, что его телу наносятся увечья. И потому истязателю приходится ходить по очень тонкой грани, если он хочет, чтобы его жертва заговорила. Если человек понимает, что урон, который нанесен его телу, уже не исправить, ему ни к чему сознаваться. Он мечтает только об одном: чтобы смерть наступила как можно скорее. Но если палач не переступает границы, ему удается сделать жертву своим соучастником. Страдая от боли, несчастный мучительно пытается понять, сколько еще он может хранить молчание, прежде чем палач причинит ему непоправимый вред. Пока один отказывается говорить, другой продолжает его пытать, все ближе и ближе подбираясь к последней черте.

Как только человек сломлен болью, он навсегда становится жертвой. Он никогда не забудет место, где он испытал столь чудовищные страдания, и тот миг, когда решил открыть все, что знает, вместо того чтобы и дальше терпеть боль. Это позор, от которого не может излечиться ни один человек. Иные стараются заглушить мучения совести, сами становясь палачами, чтобы другие жертвы разделили с ними их позор. Жестокости учатся, следуя не только чужому примеру, по и собственному опыту.

Из рукописи Версая «Применение боли»

Когда солнце встало, мы вновь отправились в путь. Фермы, обработанные поля и выпасы стали встречаться все реже, а потом и вовсе пропали, их сменили скалистые холмы и не слишком густые леса. Я беспокоился за своего волка и за принца. Но, если честно, я понимал, что мой четвероногий друг сумеет о себе позаботиться; насчет Дьютифула у меня такой уверенности не было. Я решительно заставил себя не думать о Ночном Волке, зная, что он меня одобрит, и сосредоточился на дороге. День обещал быть жарким, нас окутывала давящая духота, и чувствовалось, что надвигается гроза. Сильный дождь смоет все следы принца. Меня охватила тревога, но я ничего не мог с собой поделать.

Не говоря ни слова, Лорел поехала по левому краю дороги, мне остался правый. Мы искали следы лошадей, съехавших на обочину, — в особенности нас интересовали три лошади, скакавшие галопом. Если бы мне пришлось убегать от конных преследователей, я бы постарался как можно быстрее убраться с дороги и затеряться в лесу, где нагнать меня им будет гораздо труднее. Наверняка принц и его спутники поступили так же.

Я уже начал опасаться, что мы проглядели следы в темноте, когда Лорел тихонько вскрикнула и указала на землю. Я сразу понял, что она не ошиблась. Земля около дороги была затоптана множеством копыт, здесь отряд свернул и направился в лес. Широкие следы могучего боевого коня ни с чем не спутаешь. Я не сомневался, что мы нашли место, где принц и его спутники, а позднее и их преследователи покинули дорогу.

Когда лорд Голден и Лорел двинулись по следу, я немного задержался, делая вид, что поправляю сумки, а на самом деле решил облегчиться у края дороги, зная, что Ночной Волк будет искать знаки, указывающие на то, что я здесь проехал.