Миссия Шута

— За то, что я не убил тебя. Даже не пытался убить. Она не понимает почему. А я не в силах объяснить, и она на меня рассердилась. — Он говорил искренне, удивительно просто, словно забыл о манерах и условностях общества.

Наше совместное Скилл-путешествие лишило Дьютифула защитных покровов. Он стал уязвим. Он держался и рассуждал как солдат, испытывающий сильную боль, или больной, пытающийся говорить, когда его трясет лихорадка. Он остался совершенно беззащитным. Наверное, он мне верит, если говорит о таких вещах, подумал я, но посоветовал себе ни на что не рассчитывать. Он открылся мне только из-за лишений, которые ему пришлось перенести. Я заговорил, тщательно подбирая слова.

— Она сейчас с тобой? Я имею в виду женщину?

Принц кивнул.

— Теперь она всегда со мной. Она не позволяет мне мыслить самостоятельно. — Он сглотнул и неуверенно добавил: — Она не хочет, чтобы я с тобой разговаривал. Или слушал. Она все время на меня давит.

— А ты хочешь меня убить?

И вновь он ответил не сразу. Словно переваривал слова, а не просто выслушивал. Он не стал отвечать на мой вопрос и заговорил о другом.

— Ты сказал, что она мертва. Она очень разгневалась.

— Потому что это правда.

— Она сказала, что все объяснит. Позднее. И что ее объяснения меня удовлетворят. — Он не смотрел мне в лицо, но когда я повернулся к нему, он постарался, чтобы наши взгляды не встретились. — А потом она… стала мной. И попыталась убить тебя ножом. Я хочу сказать, что я… не делал этого. — Я не мог понять, смутился ли Дьютифул, или ему стыдно.

— Значит, ты бы не стал меня убивать? — уточнил я.

— Не стал бы, — признал принц, и меня поразило, какую благодарность я вдруг почувствовал. Он отказался меня убивать. А я думал, что лишь мой Скилл-приказ его остановил. — Я ее не послушался. Иногда она бывала мной разочарована, но сейчас по-настоящему разгневана.

— И они наказывают тебя за непослушание, оставляя в одиночестве?

Он склонил голову.

— Нет. Кошке все равно, убью я тебя или нет. Она всегда будет со мной. Но женщина… она разочарована, что я больше не сохраняю ей верность. Поэтому она… разделяет нас. Меня и кошку. Женщина хочет, чтобы я доказал, что достоин ее любви. Как они могут мне доверять, если я отказываюсь доказать свою верность?

— И чтобы доказать свою верность, ты должен убивать?

Он долго молчал. У меня появилась возможность поразмыслить. Я убивал, когда мне предлагали. Так я доказывал верность моему королю, такой договор заключил со своим дедом — он даст мне образование, сытую жизнь и безопасность, если я сохраню ему верность.

И я понял, что не хочу, чтобы сын Кетриккен был настолько кому-то верен.

— Но и это еще не все, — со вздохом продолжал Дьютифул. — Она хочет принимать решения. Все решения. Каждый раз. Она всегда говорит кошке, когда они будут охотиться и на кого, а потом отбирает добычу. Когда она позволяет нам быть рядом, это похоже на любовь. И еще она способна отходить от нас, но все равно удерживает власть над нами… — Он видел, что я его не понимаю. Тогда принц добавил: — Мне не понравилось, когда она использовала мое тело против тебя. Мне бы это не понравилось, даже если бы она не пыталась тебя убить. Она отшвырнула меня в сторону, точно… — Он не хотел это признавать, однако преодолел себя. — Точно кошку, когда та хочет заниматься кошачьими делами. Когда ей надоедает ждать, пока кошка вылизывает свою шкуру или не хочет играть. Кошка тоже недовольна, но не знает, как оттолкнуть ее. А я знаю. Я толкнул женщину, и ей не понравилось. И еще ей не понравилось, что кошка почувствовала, как я ее толкнул. Мне кажется, она меня наказывает именно по этой причине. — Он удивленно покачал головой. — Она такая реальная. Как ты можешь быть уверен, что она мертва?

Я не смог ему солгать.

— Я… чувствую. Ночной Волк тоже почувствовал. Он говорит, что женщина забралась в кошку, словно паразиты, поселившиеся в теле зверя. Он жалел кошку.

— Понятно, — едва слышно отозвался принц. Я посмотрел на него, его кожа стала не просто бледной, он как будто посерел. Глаза смотрели в пустоту. — Когда мне подарили кошку, ей нравилось, если я сам за ней ухаживал. Ее мех был точно шелк. Но после того как мы покинули Баккип… иногда кошке хотелось, чтобы я ее привел в порядок, но женщина всегда говорила, что сейчас нам некогда. Кошка потеряла в весе, а ее мех перестал лосниться. Я беспокоился, но женщина не обращала внимания. Она говорила, что сменится время года и все пройдет. И я ей верил. Хотя кошка хотела, чтобы ее вычистили. — На его лице застыла тоска.

— Надеюсь, ты понимаешь, что мне совсем не хотелось тебе об этом говорить.

— Наверное, теперь уже все равно.

Я долго вел лошадь, ломая голову над смыслом последних слов Дьютифула. Для него не имеют значения мои сожаления или то, что женщина мертва?