Миссис Больфем

Когда он читал им пояснительные указания, написанные миссис Больфем относительно бархатной сумочки, которую ее великодушный муж предложил привезти из Альбани, присяжные вытягивали шеи и морщили брови. Этот чемодан осматривался в ночь преступления и полицией и репортерами. Циничные люди печати охарактеризовали его только, как великолепную выдумку, чтобы всех провести. Но в зале суда он казался очень убедительным, и его наивное свидетельство выступило еще отчетливее, благодаря неопровержимому факту, что убийство было совершенно всего только через полчаса. С другой стороны были причины верить, что, если она сознательно замышляла застрелить его, было вполне естественно придумать что-то вроде алиби – конечно, если женщина, новичок в преступлении, могла проявить так много предусмотрительности.

Присяжные искоса смотрели на подсудимую: Да, да, она во всяком случае казалась достаточно хладнокровной для чего угодно. И вот, настал момент, ради которого люди пренебрегали неудобствами, унижением и даже голодом. Защитник пригласил миссис Больфем занять свидетельское место. Весь зал, за исключением судьи, присяжных и хладнокровных молодых журналистов, привстал, когда она быстро прошла позади ложи присяжных, взошла на место для свидетелей, приняла присягу, поклонилась Суду и с присущим ей видом благородной обособленности, опустилась на стул для свидетелей.

Она чувствовала только легкую нервную дрожь, но это не был страх. Она слишком хорошо знала свой рассказ, чтобы даже осиные нападения прокурора могли смутить ее, и чувствовала моральную поддержку почти всех женщин, находившихся в зале.

Рош предложил ей по-своему рассказать все присяжным, и некоторое время прокурор позволил ей говорить, не прерывая ее. После интервью с журналистами Рош предупреждал ее не вдаваться в слишком свободный тон, и его помощник провел с нею несколько часов, репетируя поправки к слишком образцовому стилю. Вследствие этого она рассказала свою историю последовательно и необыкновенно просто, с маленькими, от времени до времени, остановками и размышлениями, полными драматизма, но ее нежный неглубокий голос вздрагивал только слегка.

Когда она дошла до эпизода с фильтром и объяснила пытливому прокурору, почему она на предварительном следствии не упомянула об этом, несколько запутанном обстоятельстве, осью которого и был этот фильтр, – она дала то же самое правдивое объяснение, которое журналистки уже преподнесли публике, и потом, совершенно неожиданно, рассказала историю с Фридой, когда та пыталась шантажировать ее и она, негодуя, отказалась дать хотя бы доллар.

Мистер Гор напрасно шумел. Судья велел ему утихнуть и позволил подсудимой рассказать все, как она хотела. Миссис Больфем извинилась перед судом, что, вне порядка, передавала этот случай и потом продолжала свой тихий, правдоподобный рассказ. Причина, почему она сейчас же не побежала, была вполне правдоподобна. Возможно, что она была в кухне, когда раздался выстрел. У нее не было причин регулировать свои движения по часам, как, по-видимому, это делали некоторые свидетели обвинения, и таким образом она совершенно не в состоянии дать суду точный отчет о числе минут, проведенных ею в кухне. Она вымыла и убрала прочь стакан – она очень систематична. Потом не спеша пошла наверх и только очутившись в своей спальне узнала о каком-то смятении, происходившем на Авеню. И даже это ничего не сказало ей, так как был вечер субботы – она презрительно улыбнулась.

Но когда она услыхала голоса непосредственно под своим окном, внутри усадьбы, она сразу открыла его и спросила, что случилось. Тогда, конечно, она немедленно побежала вниз, к своему мужу – и это всё. Даже обвинитель был не в состоянии призвать на помощь историю с лимонадом; поэтому и она игнорировала ее.

– Джемима! – прошептал мистер Бродрик своему соседу, но ведь она – чудо. Никогда не слышал, чтобы это было лучше проделано, а я видел мастеров по вранью на скамье подсудимых. Она похожа на ангела, которого поджаривают на угольях – бедный, нежный, терпеливый мученик-ангелочек. Но ставлю пять долларов против «никеля», что для этого состава она перехватила в своей правдоподобности на три степени. Если не она это сделала, то кто? Именно это они и спросят. И кому другому было интересно убрать его с дороги? Подумали ли вы немножко над этой загадкой? – Его голос был такой же уверенный, как и его острые серые глаза, пристально смотревшие в умное, но утомленное лицо блестящего, но слишком невоздержанного повесы из штаба репортеров, пропадавшего несколько дней. Малый поднял свои опущенные плечи и снова устало опустил их, потом его отяжелевшие глаза неожиданно заблестели.

– Скажите, – зашептал он, – этот Рош, такой красивый малый, и она… Я сам не очень люблю таки ледяные горы, но некоторые мужчины одобряют. Сегодня в моем сознании уже не раз промелькнуло что он тут чем-то замешан. В чем же дело?