Миссис Марч

Она сделала большой глоток вина из бокала. Она ненавидела Джорджа за то, что тот врал ей, ненавидела себя за то, что всегда с готовностью верила ему и считала, что он действует с добрыми намерениями. Она поклялась, что с этой минуты всегда будет подвергать его слова сомнению. Она выпила еще и наклонила бокал, потому что смотрела на потолок – на лепной орнамент в виде короны. Она должна серьезнее к себе относиться, ценить себя. В конце-то концов, она сама себя когда-нибудь предавала? Она сама наполнила бокал, не дожидаясь официанта, и почувствовала, как на нее накатила волна нежности к себе. Бедная она, бедная, всегда старается, чтобы все работало. С этой минуты, торжественно поклялась она, ее отношение изменится.

Глава XII

Вся ее решимость исчезла в холодном прагматичном утреннем свете. В особенности ее привел в уныние вид еще одного таракана. В середине ночи она встала, потому что больше не могла терпеть – ей нужно было в туалет после выпитого вина, и миссис Марч неохотно отправилась в ванную комнату. Только включив свет, она сразу же увидела черное пятно по центру белого пола. У него на голове покачивались антенны, толстое маленькое тельце ползло вперед. Она закричала, стала звать Джорджа, но того не оказалось в кровати. Она стала бить насекомое шлепанцем, снова и снова, на мраморе осталось черное желеподобное пятно. Она оторвала кусок туалетной бумаги, чтобы собрать с пола то, что осталось от насекомого, и спустила это в унитаз. После этого миссис Марч провела больше времени, чем, вероятно, требовалось, чистя подошву своего шлепанца и плитку пола.

– Уходи, чертово пятно, – произнесла она вслух, после этого у нее с губ сорвался дрожащий смех, который ее удивил.

На следующее утро она отправилась в ванную, размахивая шлепанцем. Она увидела свое отражение в зеркале – нечесаная женщина с широко раскрытыми глазами, и ей стало себя жалко. Мысль о том, как дезинсектор в форме идет через холл внизу и начинает задавать вопросы швейцару, привела ее в ужас. Она взвешивала возможные варианты действий, когда завтракала вместе с Джорджем. Они оба сидели молча, Джордж читал газету, миссис Марч помешивала чай. Она неотрывно глазела на блюдо в центре стола, когда Джордж впился зубами в тост: тост затрещал, крошки посыпались на газету, словно громко падающие капли дождя. В прихожей тикали высокие напольные часы – как и всегда, ничего не сбивало их ритм.

Среди тиканья часов, жевания Джорджа и падающих крошек на миссис Марч нашло вдохновение, и она решила, что сегодня отправится в музей. Она изучала историю искусств. Ее отец считал эту специальность «абсолютно бессмысленной» – вероятно, представлял, как его дочь весь день рисует косы своих сокурсниц или подпиливает ногти в ожидании мужа. Она училась в колледже в Новой Англии, стоявшем в пасторальном окружении – среди красных растений и растений горчичного цвета, он был словно вдали от окружающего мира, и у миссис Марч иногда возникало ощущение, что она сама – картина. Она находила удовольствие в концепции искусства – да, в его идее, – но ее пугало то, что она, как кажется, охватывала все – от средневековой иконографии до картин Кандинского, авангардных опер, книг и архитектуры в стиле барокко. В последний год обучения она даже записалась на курс кинематографии и посещала его вместе со студентами богемного вида с факультета драматургии, которые курили в аудитории и покидали ее с безразличным видом или легким пренебрежением, если от них требовали потушить сигареты. Она всегда была прилежной, тихой и послушной студенткой, получала удовлетворительные оценки, но никогда – блестящие. Наиболее комфортно она чувствовала себя как сторонняя наблюдательница, свидетельница, которая с благоговейным трепетом слушала оживленные споры о том, что составляет искусство, о его истинной ценности.

– Искусство – это намерение, – сказал однажды ее любимый преподаватель. – Искусство должно вас трогать. Любым способом, положительно или отрицательно. Ценить искусство – это на самом деле просто понимать, какая задача поставлена перед этим предметом искусства. Совершенно необязательно хотеть повесить его у вас в гостиной.

На протяжении многих лет миссис Марч повторяла эти слова, словно сама их придумала, на различных благотворительных ужинах, вечеринках, посвященных каким-то публикациям, и церемониях награждения. Она не прекращала попытки интерпретировать послание преподавателя, и никогда не признавалась даже себе, что не может этого сделать. Тем не менее ей нравилась сама мысль о том, что она владеет этими знаниями, этим небольшим интеллектуальным преимуществом над остальными. И она получала удовольствие от посещения музеев. Она ощущала легкое покалывание в теле от возможности того, что кто-то из знакомых увидит ее в этих холодных тихих залах, увидит, как она все это ценит.

Она решила, что пойдет туда сегодня, и все ее проблемы исчезнут. Она улыбнулась и глотнула чая.

* * *