Мистер Джастис Раффлс

– Лечился! – ответил Раффлс. – Там ведь больше и делать нечего, не так ли, мистер Леви?

Леви, уставившись на Раффлса, ответил:

– Только если не хотите повстречаться с разряженным бандитом, который крадет драгоценности вашей жены, а потом вдруг приходит в такое настроение, что практически отдает их обратно!

Этот яркий эпитет был тем самым, который Дэн Леви применил к Раффлсу и мне с утра в своей конторе.

– Так что, он отдал вам украденное? – спросила Камилла Белсайз, заинтересованной репликой нарушив молчание.

Раффлс быстро повернулся к ней.

– Драгоценности были найдены закопанными в лесу, – сказал он. – Все в Карлсбаде думали, что это грабитель закопал их. Но, несомненно, у мистера Леви есть информация поточнее.

Мистер Леви сардонически ухмыльнулся в отсвете пламени. В этот момент я последовал примеру мисс Белсайз и позволил себе вставить припоздавшую реплику.

– Я не думаю, что в лесах Австрии могут встречаться особенно разряженные бандиты.

– Их там нет! – с готовностью признал ростовщик. – Но тот модник знает площадь Пикадилли не хуже, чем любой уголок континентальной Европы. Его штаб расположен в Лондоне, и собраться за час в дорогу длиной в неделю для него легче легкого, если, конечно, добыча того достойна. Вот, например, ожерелье миссис Леви было похищено в Карлсбаде, но все указывает на то, что приметили его где-то в лондонском театре, или в ресторане – так ведь, мистер Раффлс?

– Я боюсь, что не смогу выразить мнение как эксперт… – весело заявил Раффлс, как только их глаза встретились. – Но, если преступник был англичанин и знал, что вы тоже отсюда, почему же он не осыпал вас ругательствами на английском?

– А кто вам сказал, что это было не так? – воскликнул Леви с внезапной усмешкой, которая указывала, что у него возникла какая-то затаенная мысль. Мне было ясно, что это за мысль уже в течение нескольких последних минут; но выражение ее в таком явном виде определенно было ошибкой.

– Да кто же мне рассказывал все, – парировал Раффлс, – кроме вас и миссис Леви? Вы то тут, то там благовествовали мне об этом происшествии, но оба были согласны в том, что тот парень угрожал вам на немецком и держал в руке револьвер.

– Мы оба решили, что это был немецкий, – проворно поддержал его Леви, – но это мог быть хоть хиндустани, хоть чертов китайский, почем я знаю! Но насчет револьвера не может быть сомнений. Я прямо вижу, как он наводит его на меня, как его глаз целит в меня вдоль ствола – так же ясно, как я вижу сейчас ваши глаза, мистер Раффлс.

Раффлс громко расхохотался.

– Надеюсь, я – зрелище поприятнее, мистер Леви? Я помню по вашим рассказам, что тот парень был настоящим огромным головорезом.

– Это верно, – сказал Леви, – он выглядел значительно страшнее, чем требовалось для этого дела. Его лицо было зачернено, но зубы у него были такими же белыми, как ваши.

– Еще какие-нибудь черты сходства припомните?

– Я отлично помню его руку, державшую револьвер.

Раффлс вытянул вперед свои руки.

– Присмотритесь хорошенько к моим…

– Его руки были так же черны, как и его лицо, но ваши ничуть не более гладки, чем у него, и так же ухожены.

– Что же, я надеюсь, однажды вы увидите наручники на них, мистер Леви.

– Ваше желание сбудется, обещаю вам это, мистер Раффлс.

– Вы не хотите ли сказать, что обнаружили вашего грабителя? – воскликнул Эй Джей.

– О, я присматриваю за ним! – откликнулся Дэн Леви, сверля Раффлса взглядом.

– И вы не расскажете нам, кто он? – спросил Раффлс, отвечая на тяжелый взгляд непринужденно-заинтересованной улыбкой, но загробным голосом, который создавал впечатление, что Раффлс всего лишь забавляется, в отличие от Дэна Леви.

Ведь именно Леви своим последним выпадом изменил тон разговора – до этого все, что было произнесено, даже самые внимательные глаза и острые уши в Европе могли бы счесть всего лишь перешучиванием. Только я мог понять, какая дуэль происходит, скрываясь за улыбками этих двух мужчин. Только я мог проследить за оттенками, взаимной игрой взглядов и жестов, тонкими ходами этой скрытой битвы. И сейчас я наблюдал за тем, как Леви спорит сам с собой о том, стоит ли ему принять дерзкий вызов и обличить Раффлса немедленно. Я видел, как он мешкает, видел, как он размышляет. Выражение его грубого и хитрого лица было легко прочитать; и когда оно вдруг озарилось злорадным светом, я почувствовал, что нам стоит приготовиться к чему-то пострашнее простого и безрассудного обвинения.

– Да! – прошептал голос, который я едва узнал. – Так вы не расскажете нам, кто он?

– Пока нет, – ответил Леви, все еще глядевший прямо в глаза Раффлсу. – Но мне о нем уже все известно!

Я повернулся к мисс Белсайз; это она произнесла последний вопрос, ее бледное лицо застыло, лишь дрожали побледневшие губы. Я вспомнил, как много она расспрашивала о Раффлсе этим утром, и начал сомневаться в том, что был единственным свидетелем, понимавшим, что за сцена разыгралась только что перед камином.