Из невидимых динамиков доносится мелодия – настолько тихая, будто кто-то вполголоса напевает ее прямо над моим ухом. Волосы на затылке поднимаются дыбом.
Песня обрывается так же неожиданно, как началась. Я прижимаю руку к груди, словно это поможет унять бешеное биение сердца. Вспоминаю, как Лорелея тихонько напевала мне песни, когда смывала с волос шампунь и прикрывала мое лицо, чтобы от пены не щипало глаза. Как двигались ее губы. Как она пахла. Ощущение, как будто с меня слой за слоем снимают кожу.
Мэри Энн тянет меня за рукав:
– Быстрее!
Я киваю. Может, она наконец отстанет, если я пойду к Костяному дереву, как она просит? По-моему, было бы легче пройти через комнату, кишащую серийными убийцами, чем по этой пустынной улице. Наконец мы добираемся до высоких ворот парка. На мгновение мне кажется, будто я слышу случайные ноты из песни Пташки. Словно ветер разносит их над темным парком. Я подаюсь вперед и прислушиваюсь.
– Аккуратнее! – Мэри Энн показывает на знак: «Осторожно! Электрический забор!»
Вздрогнув, я отхожу на безопасное расстояние от сетчатого забора и иду вверх по каменистому склону. На этой стороне холма не так много деревьев, поэтому дорога освещается достаточно хорошо. Вскоре я вижу впереди прогалину почти идеально круглой формы. В середине возвышается Костяное дерево, моя тень тянется навстречу ему. Я случайно задеваю ногой небольшой камешек, и он с тихим постукиванием катится через поляну. Ветра нет, ничто не тревожит застывшие деревья. Краем глаза я улавливаю движение. Замираю.
Нет.
– Лола!
– Картер!
Он бежит мне навстречу. В ветвях Костяного дерева вскрикивает птица и взлетает, шумно хлопая крыльями. Падает несколько листьев.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, покосившись на Мэри Энн.
Она куда-то исчезла. В свете луны фигура Картера кажется бесцветной. Волосы всклокочены и небрежно спадают на лицо.
– Мне поручили разобраться с подростками, которые пытались отключить электрический забор в парке, – говорит он. – Обычно они перелезают через ворота, но сегодня решили взяться за забор. Каждый год одно и то же. Девушка, которая изображает Пташку на параде, должна оставить послание у самого входа в пещеру, чтобы Мистер Джиттерс не забрал ее.
Даже в темноте я замечаю, как он бросает на меня быстрый взгляд и отводит глаза.
– Какое еще послание? – спрашиваю я.
Картер откашливается и бормочет что-то невнятное.
– Что?
– «
Как будто удар под дых.
– Но это ничего не значит. Идиотское суеверие. Просто половина жителей этого города жутко завидуют твоей маме, что она все же смогла отсюда выбраться. Но в любом случае далеко не всем удается преодолеть забор.
– А ты не можешь их впустить?
Картер удивленно вскидывает брови:
– Зачем?
Я пожимаю плечами:
– Ну это же что-то типа традиции в вашем городе.
– А, ну да, – говорит Картер, доставая что-то из кармана и протягивая мне.
– Кстати, я решил повесить это на дерево, раз уж вышел.
В свете луны я вижу в его руке зуб, обвязанный ниточкой:
– Это тот зуб, который застрял в моей руке?
– Ага. Я знаю, технически это, конечно, не
– Спасибо… за заботу.
Картера забавляет мой пренебрежительный тон.
– Вот уж традицию вешать зубы на Костяное дерево мы точно уважаем.
Я похлопываю по карману, где лежит пучок моих волос:
– Я принесла волосы, чтобы повесить на дерево. Не знаю, правда, это считается или нет.
– Не повредит, – отвечает Картер. – Я не знал, что ты в курсе про Костяное дерево.
– Твоя мама рассказала.
Я подхожу к основанию дерева. Между корявыми толстыми корнями, словно в сжатом кулаке, лежат светлые камни. Если вытянуться в полный рост и поднять руки, я как раз достану до самой низкой ветки. Но это недостаточно высоко. Надо забраться повыше – чтобы Мистер Джиттерс не достал.
– Я никогда не залезала на дерево, – признаюсь я.
Понятия не имею, как это делается. Картер проворно взбирается наверх и протягивает руку. Немного помедлив, я хватаюсь за нее. Свободной рукой я тянусь к нижней ветке, но тут что-то двигается прямо у меня под ногой, и я соскальзываю. Картер удерживает меня. Но теперь