Мистер Джиттерс

Нолан пристально смотрит на Ларри. Это недобрый взгляд, от которого хочется съежиться и раствориться в воздухе. Ларри молча достает из кармана чековую книжку и подталкивает к Нолану.

– Я забочусь о тебе, а ты обо мне. Как настоящие друзья. Не правда ли?

Нолан раздраженно берет чековую книжку и, выписав чек, швыряет ее обратно.

– Мы больше никогда не будем это обсуждать, – отчеканивает Нолан, вставая из-за стола.

Он приближается к двери, за которой я прячусь, и сердце отчаянно пытается выпрыгнуть из груди. Мэри Энн тащит меня к гардеробу в коридоре, и мы успеваем скрыться там за секунду до того, как открывается дверь кабинета. Мы крепко прижимаемся друг к другу в темноте, спрятавшись среди пальто и зонтов. Нолан сердито топает по квартире. А вдруг он ищет меня? Тогда нужно скорее выбираться отсюда, иначе он найдет меня и догадается, что я пряталась и подслушивала. А сколько раз он уже говорил мне не делать этого? Сколько раз он повторял, что следить за ним – не оптимально?

Он уходит, и я пытаюсь пробраться обратно к двери сквозь пальто и куртки, но никак не могу найти ее. Я запутываюсь в тканях, как будто одежды вокруг меня становится все больше и больше. В какую бы сторону я ни повернулась, двери нигде нет. Я зацепляюсь за вощеный дождевик и начинаю паниковать.

– Нолан! – кричу я, но никто не отвечает. – Ларри!

Тишина. И тут я слышу первые аккорды песни, которую кто-то включил в одной из комнат. Мелодия заползает в щели гардероба и подбирается ко мне. T’ain’t No Sin. Музыка впитывается в мои поры, проникает под кожу и плетет там узор, заставляя забыть о секретах, спрятанных глубоко внутри. Снова и снова. Господи, как же я ненавижу эту песню! Всегда ненавидела. В тот день, когда Лорелея ушла, она тоже играла на полную громкость – чтобы заглушить крики. В этом Ларри был прав, я вспомнила: они действительно сильно поругались в тот день. Возможно, поэтому T’ain’t No Sin всегда вызывает у меня необъяснимую тревогу и раздражение.

Но есть что-то еще… Маячит где-то на кромке сознания и не дает мне покоя. Похожее ощущение я испытала, когда бабушка соврала мне насчет Лорелеи. Мне нужно расковырять это, докопаться до сути, чтобы выпустить наружу все тайны. Но разве можно сосредоточиться, пока играет эта проклятая песня?

Ненавижу!

Мелодия затихает, и во время короткой паузы перед следующей песней напряжение в голове нарастает до предела. Как будто кто-то барабанит заостренными пальцами прямо по черепной коробке. Это треск, рассекающий безжизненный воздух, это звук иглы, соскакивающей с пластинки в конце песни. А еще это звук, который издает чудовище, когда пытается выбраться из-под обоев. Звук опасности, затаившейся в темноте.

– Мэри Энн!

Нет ответа. Стоп. В задней части шкафа, наверное, должна быть еще одна дверь. Может, я смогу выбраться с той стороны… Я поднимаю голову. Где-то здесь должна висеть цепочка, с помощью которой можно включить свет. Но она слишком далеко, слишком высоко. Под потолком, в самом углу шкафа, я замечаю темный силуэт. Неестественно длинный и слишком крупный, чтобы поместиться в таком тесном пространстве. Костлявые конечности изгибаются под невероятными углами. Сердце лихорадочно бьется о грудную клетку: кто это, кто это, кто это, черт побери?

Но я уже знаю ответ. Узнаю эти щелчки и постукивания. Это Мистер Джиттерс. Он приближается, и его тень нависает прямо надо мной. Я пытаюсь спрятаться за куртками и пальто, но их слишком много. Я запутываюсь и застреваю.

– Лола! Он здесь! – Мэри Энн тоже видела его.

Я тянусь за ней, но ухватываю только ткань. Я пытаюсь закричать, но что-то давит на грудь, душит и не позволяет сдвинуться с места. Пробую поднять руку. Ничего не получается. Я могу управлять только движением глаз и крепко зажмуриваюсь.

Мистер Джиттерс медленно проводит жестким холодным пальцем по моей ключице и останавливается у горла. Он зажимает пульсирующую артерию, словно хочет проверить, как сильно можно надавить и сколько я готова вытерпеть. Я пытаюсь отпихнуть его ногой, вскинуть руки и оттолкнуть, но мышцы сводит, и я чувствую себя совершенно беспомощной.

Его звуки заполняют весь шкаф. Этот отвратительный треск проникает в каждую клеточку моего тела. Душит меня. Поглощает меня. Разрывает на части и выворачивает наизнанку. А потом все прекращается. Давление ослабевает, и я вываливаюсь из шкафа в коридор. Судорожно, до боли в легких я глотаю воздух, чтобы кричать, кричать и кричать. Оглядываюсь. Обычный шкаф, на вешалках – четыре-пять курток и пальто. И больше ничего. И никого. Мистер Джиттерс исчез. Мэри Энн тоже.

Глава двадцать четвертая

Нет, нет, нет, нет, НЕТ…