Мистер Джиттерс

– Но я знаю, что это не так! Я видела его, и Лорелея тоже! Почему ты не хочешь признать, что он существует?

Хочется биться головой об стену. Расколоть собственный череп, чтобы из него, словно маленькие записочки Лорелеи, посыпались все детали истории и я могла бы разложить их в правильном порядке. И больше никаких секретов. Никакой лжи.

– Ты не прав, Картер. Конечно, Лорелея старалась выбирать размытые формулировки – на случай, если кто-либо найдет ее записки. Она пишет, что здесь ей никто не поверит. И ведь правда бы не поверили! Разве нет?

– А ты уверена, что эти записки писала твоя мама? – спрашивает Картер.

– В смысле? А кто же еще?

Он пристально смотрит на меня:

– Ты.

Я сжимаю в кулаке клочок бумаги:

– С какой стати мне выдумывать вранье о собственной матери, Картер?

– Я не думаю, что в этих записках говорится о твоей маме, – осторожно замечает он. – Я думаю, здесь речь о Нолане. О том, как он подавляет тебя и не дает жить собственной жизнью.

– Чего?

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, к чему он клонит.

– Ты думаешь, это я написала о Нолане?

Я замахиваюсь, чтобы ударить его. Но Картер не двигается с места, и я неуверенно опускаю руку.

– Нолан защищает меня.

Я хочу, чтобы Картер увидел за моим гневом правду.

– Он всегда желает для меня лучшего.

Чтобы я была в безопасности в своей маленькой клеточке, как украшение интерьера. Идеальный трофей. «Отличная работа, Нолан. Такая милая малютка, не правда ли? Она должна быть счастлива иметь такого отца, как ты».

Кровь в трещинах…

На лбу Картера появляются глубокие морщины.

– Господи, Картер! Только не вздумай жалеть меня. Просто поверь!

«Мама говорит, я все выдумываю…»

Моя бабушка не верила собственной дочери. А теперь Картер не верит ни мне, ни Лорелее. Он пытается придать ее словам другой смысл. Но я не позволю. В секретиках Лорелеи скрывается правда. Она писала о Мистере Джиттерсе. Он существует. Су ществует.

Но почему тогда из головы не выходит та фотография, где Лорелея сидит у отца на коленях?

– Слушай, давай разберемся со всем этим позже, – устало говорит Картер. – Сейчас мне нужно найти маму. А тебе – выбраться отсюда.

Я знаю: Картер просто не понимает этого. Не понимает меня. Поэтому я надеваю маску – только на этот раз это не вымышленный персонаж. Это я, решительная и неуязвимая.

– Не надо проецировать дерьмо из своей собственной жизни на меня, Картер.

Он жмурится, как будто я дала ему пощечину.

– Мой отец никогда…

– Я не про отца, – перебиваю я. – Я про то, что вся твоя семья относится к тебе как к мусору: Грант бьет тебя, мама тоже. Ко всему прочему, она всеми силами лишает тебя возможности когда-либо уехать отсюда. Даже Кора говорит о тебе так, будто ты безнадежен. Посмотри на свою жизнь, Картер.

Повисает звенящая тишина. Как будто пустота, которую я почувствовала на Мейн-стрит, наконец настигла нас.

– Это неправда, – тихо говорит Картер, с трудом сдерживая слезы. – Моя мама нездорова. Я нужен ей…

– Она твоя мама. Она должна желать тебе лучшего.

Картер хватается за фонарик, висящий у него на груди.

– Я не писала этих записок, – говорю я. – Мистер Джиттерс существует, и моя мама видела его. И я тоже. Он забрал Мэри Энн.

А вот этого мне говорить не стоило. Картер мгновенно забывает о боли, которую я ему причинила, и встревоженно смотрит мне в глаза.

– Лола, хватит. Нет никакого Мистера Джиттерса. И Мэри Энн тоже нет. Забудь об этом и возвращайся домой.

– Мистер Джиттерс существует, и я докажу это!

Картер издает досадливый стон, но я отталкиваю его и выбегаю из дома. Он неуверенно выходит во двор следом за мной.

– Лола, стой! Склон может провалиться в любую секунду!

– Я не уйду без ответов. И я не позволю похоронить их здесь.

– Хорошо, я тебе верю! – кричит Картер. – Лола, пожалуйста…

– Прости.

Пожалуй, Нолан прав: «прости» – пустое слово.

Глава двадцать шестая

Город действительно совершенно пуст, как мне и показалось с другого берега озера. Я иду той же дорогой. Одежда пропиталась потом, и с каждой минутой мне становится все холоднее. На подходе к воротам парка я замечаю слабый свет. Фонарик висит там же, где я его оставила, только теперь он горит, освещая открытые ворота. Я отвязываю фонарик. Картер сказал, что уже искал в парке. Странно, как он мог не заметить?

Неожиданно дорога заливается светом, и парк за забором оживает. Аттракционы со скрипом и грохотом приходят в движение. Из динамиков доносится веселая джазовая мелодия 1920-х годов, которая постепенно ускоряется с каждым аккордом. Я застываю, разинув рот от удивления. Здесь явно кто-то есть: ворота ведь открыты. Кто-то включил свет – и он сейчас внутри парка.