Мистер Фермер. Между Адом и Раем!

— Имя мне Матвеем. Аоррой прозван я был Забытым героем пустыни, великим Шаманом, Магом и Чудотворцем, скачущим по воде. Вместе с вашими предками я завершил Бесконечную Охоту, оседлал реку, покорил свирепых Рыкунов, объединил народы, встретил Великое переселение, и построил то, что вы, потомки, зовете Запретным садом. Я жил давно, и со мной жило поколение героев, чья кровь до сих пор теплится в ваших жилах. Защищая имя предков и наследие наше общее, продолжая бороться против истинного врага, демонов, вы справились, выстояли. Я благодарю судьбу за возможность представиться вам таким, каким был тысячи лет назад, и какой я есть сейчас.

Склоняя голову перед шокированной толпой, по-прежнему жду насмешек, отрицания, упреков. Но тишина, воцарившаяся после моих слов, не упрекает, не отрицает и не смеется. Тишина — есть тишина.

— Матвеем… — пошел шепот по нестройным рядам. — Он вновь с нами, он здесь. — поддерживали первых вторые, а вторых третьи и четвертые.

— Да здравствует Матвеем, да здравствует жизнь после смерти! — Внезапно заорал кто-то из-за пределов бараков. По голосу я отчётливо понял, кричал Эглер. Сукин сын подогревал толпу, управлял её настроением и подталкивал в русло, из которого самым сухим выбраться мог только я.

— Жизнь после смерти! — Истошно заорала ослабленная ранами, измученная болезнями, радостная толпа. Смерть в их глазах, в их мыслях ушла на задний план. Ведь о какой смерти может идти речь, если только что перед тобой воскрес усопший, и востал он не простым смертным, а ангелом, рядом с которым стоял сам Бог. Статный, сильный, не такой как все, — он, ангел, олицетворение мужских стремлений и стараний, огромный и сильный, способный на то, что не мог при жизни любой другой его собрат. Эглер знал, чего хочет мужское, жаждущее битвы и славы сердце, и каждый новый выкрик его всё больше и больше раззадоривал толпу.

С криком воинов, в голове моей зазвенели десятки чужих голосов, молебных просьб и пожеланий. Те, кто знал, видели меня, кричали о вечной жизни, по настоящему уверовали, про себя молили о помощи, о сострадании и заботе. Голоса их звучали все громче, мне становилось хуже, и я, пошатнувшись, оперся на Облачко, демоненка, что вмешавшись тут же погасила все чужеродные голоса, поделилась со мной энергией. «Не отвечайте им, но и не забывайте их молитв. Через боль и страдания, управляйте их душами». — По-взрослому, словно сама не своя, говорит Облачко. Да… этот мир привык к боли, жестокости, подчинению, титулам и прочей грязной ерунде.

— Воины, — пошатнувшись, вновь уверенно становлюсь обеими ногами на твердую землю, — мы выживем, мы победим.

Очередной волны криков, молитв, или, чего-то ещё в этом роде не последовало. Кажется, я не смог их впечатлить, замотивировать своей пафосной речью. Вместо возгласов, тирад и хвалебных од, солдаты, те, кто ещё мог стоять на ногах, просто поднимались опираясь на свои постели, брались за оружие и… шли, шли на баррикады, исполнять свой долг. Мотивация, призыв действовать, он был, меня услышали, и, сердца их по-своему, отозвались. Глядя на ангела, на его тело, вместо смерти, искалеченные и измученные жизнью увидели свет и избавление, от той, земной, грязной жизни и её забот.

Мощный, звучный хлопок, а после — осыпающиеся на крышу бараков щепки, сообщили о новом этапе атаки врага на наш форт. По крикам внутри стен понял, что вновь кого-то убили. Испытав негодование, лёгкий, едва заметный приступ страха, взглянул на восставших из своих постелей солдат. На лицах их зияли безумные улыбки.

— Настал наш час сделать шаг на пути к бессмертию! — произнёс неизвестный, с выбитым глазом и повязкой на голове и плече.

— Мы верим в тебя, воскреси нас после смерти, Матвеем, — произнёс другой, опирающийся на своё копьё, солдат.

Сделаю всё что смогу, обещаю!

Вслед за первыми, ринувшимися на баррикады бойцами, выбегаю на улицу, забираюсь на стены. На переднюю линию, с вражескими ангелами, вышла дева, та, что для меня недавно выглядела подобно серой, зашуганной, измученной котами мышке. Она стояла в окружении ангелов, толпы разодетых в дорогие одеяния мужчин и воинов, что с виду напоминали сливки аристократии, павлинов, распустивших свои пёстрые перья. Астаопа… гребаная шлюха, так это всё-таки ты.

— Поднять барьеры тьмы! — Воскликнул я при виде всех тех, кого это животное выставила для атаки. — Готовьтесь отражать удары света. Стрелки, спуститься со стен, залечь, приготовиться к обстрелу!

Едва я произнёс последние слова, как в сторону нашу с Облачком, одновременным залпом, устремился сразу пяток белых сгустков размером метр на метр.

Маги поднимали барьеры, что разлетались подобно стеклу вставшему на пути у локомотива. Солдаты в панике прыгали со стен, не успевшие, попавшие в прицел, превращались в кровавый туман, чьи куски задетых тел размазывало по земле и строениям внутри форта. Мы несли тяжёлые потери, разлетались в щепки стены, вновь были пробиты врата, и башен уже совсем не осталось. Повсюду смерть, трупы, и… восполнить потери, из полуразрушенных бараков выходили раненые с прокажёнными.