Мистер Грей младший (СИ)

— Дочка, ты выпила не только свой чай, но и чай Адама. Две чашки под ряд, — пытаясь поменять атмосферу, защебетала Анастейша.

— Ох, прости, мам… Я не заметила, — смутилась Фиби, — Мне надо готовить платье…

— Конечно, доченька, конечно. Ты должна будешь выглядеть безукоризненно, на тебя будет смотреть весь свет Сиэтла…

— Мы и так, весь свет Сиэтла, — пробубнил Кристиан, — На нас держится город.

— Кристиан, с годами ты становишься просто невыносим! — прошипела Ана.

Он всегда был таким. Как она заметила это лишь сейчас?

— Я просто стал открыто говорить то, что думаю.

— Тогда, сначала подумай, а потом говори, — продолжила шипеть Анастейша.

Затем, обратилась к Фиби:

— Ты пойдёшь в бутики с Кэндриль?

— Да, скорее всего… Она составит мне прекрасную компанию.

— Замечательно, — Ана обняла её, потом меня.

— Ну, давайте… До встречи, дети, — простилась с нами она.

— Ох, боже! «Дети», — в её манере протянул Кристиан, передразнивая её, — Я сейчас расплачусь! — он прижал ладони друг к другу, и откинул голову назад.

— Кристиан! — шикнула Анастейша, звуча сердито и невероятно раздражённо.

Я крепко сжимал руку Фиби, выходя из гостиной и глотая горький осадок этой тяжёлой встречи, которая была неминуема. Это всё маразм. Плевать. Фиби со мной… И вечер близился.

Анастейша

— Ты вёл себя отвратительно, — подойдя к нему на расстояние вытянутой руки, резко заметила я.

Мне было ужасно стыдно за Кристиана. Мальчик только вернулся, похорошевший и полный серьёзнейших намерений, а он… Господи. Какая муха его укусила? Ещё недавно я была уверена в том, что он взрослый человек, что он всё понял, всё осмыслил, всё взвесил на честных весах правосудия и понял, что счастье дочери — самое главное. Но с ужасом, и, скрипя сердце, я обнаруживаю, что это не так, что он никогда и ни за что, ни за какие сокровища в мире не поменяет своего мнения, даже если оно будет неправильным. Он только усугубил, ухудшил свои отношения с молодым Флинном. И зря. Господи, как же зря! Остаётся только надеяться на благородство Адама… На то, что Кристиан этого «зря» никогда не поймёт.

— Ну, давай. Отчитай меня, Анастейша. Лиши сладкого, поставь в угол, накажи меня ремнём — я же весь в твоей власти, — смеясь, произнёс Грей.

— Насчёт ремня — здорово подмечено, — произнесла я, прищурившись.

Грей отвернулся от меня и зашагал к окну. Я пошла след за ним.

— Послушай, почему ты ведёшь себя так, будто произошло что-то страшное? — сорвалась я.

— Пока ничего не произошло, — бросил Кристиан, — Но мы все в шаге от этого.

— Кристиан! — воскликнула я, зажмурив глаза, от разрывающего меня негодования, — Нет никакого шага. Всё прекрасно! Наша дочь вернулась и она счастлива. Твои акции держатся крепко…

— А, это ты плавно переходишь к теме наследства. Уже думаешь, кому что отписать, — прошипел Грей.

— Да что с тобой?! Прекрати немедленно! — я вскипала от гнева, — Знаешь что, если ты намерен вести себя таким образом, можешь идти к зеркалу и разговаривать и плеваться со своим отражением. Потому что мне тоже стоит задуматься о своём наряде, — поджала губы я.

— Но только о моём костюме никто не думает.

— Не волнуйся, дорогой мой. Ты и так будешь гвоздь программы, — скептично заметила я, — Все будут смотреть на твоё выражение лица и шептаться, ведь это ты был против этого брака.

— У меня есть веская аргументация, — начал было он, но я его перебила, выставив руку вперёд:

— Прошу тебя, Кристиан, не начинай. Я уже слышала эти аргументы много лет назад. Сейчас, это вчерашняя газета. Думаю, нам действительно пора заняться выбором вечернего туалета, — я уже было развернулась, чтобы уйти, но Кристиан меня остановил:

— Ты только посмотри на это!

Я подошла к окну и поглядела туда, куда смотрел Кристиан. Господи, я мечтала видеть Фиби именно такой. Счастливой, радостной, любимой и любящей. Адам гладил её волосы, шептал что-то на ухо, целовал её руки и смотрел в её глаза так, что сердце моё билось часто-часто, а слёзы вновь и снова напрашивались на мои глаза.

— Какой мерзавец, — рыкнул Кристиан, — Пришёл в мой дом, забрал мою дочь, которая только вернулась обратно, перетянул на свою сторону мою жену, а я кинут всеми и всем на меня плевать, как на мешок со старыми газетами…

— Кристиан, послушай, — я повернула его лицом к себе, заглянула в его глаза, — Фиби счастлива. Адам жив. Единственное, что требуется от нас — так это разделить их счастье и быть счастливыми вместе с ними! Всё начинает налаживаться, а ты рисуешь себе нечто отвратительное, сравниваешь себя с собранием бумаги, которой некоторые вытирают окна, глупо психуешь. Ты ничего не должен, кроме того, что радоваться. Всё случилось так, как должно было случиться много лет назад, так что, пожалуйста…

— Я не надеялся тогда на этого шалопая…

— Он был очень молод!