Мистер Морг

— Спасибо, что дали мне размяться. — Темная фигура Морга, лица которого не было видно, склонилась над краем колодца. — Хоть суставы заржавевшие поупражнял. Приятно знать, что мое умение судить о людях не пострадало за время, проведенное вдали от развлечений, которые предлагает нам сей мир. Итак, прощайте, господа, и да сгниете вы в самой глубокой яме Преисподней, отведенной для тех, кто возомнил себя такими умниками.

Он отвесил безликий поклон, отошел от колодца и исчез из поля зрения Мэтью.

— Морг! Морг! — прокричал Мэтью, но тот не вернулся, и Мэтью перестал звать его — в этом не было смысла, да и имя убийцы сильно отдавало трупами.

Он продолжал подгребать ногами и пытался думать, чтобы успокоиться и не сгинуть во власти ледяных щупалец паники. Что там Морг говорил про место, которого не найдут, пока он — Мэтью — и Грейтхаус не сгниют в могилах?

Или на дне колодца.

«Я не могу сдаться! — думал он. — Какой-нибудь выход должен найтись!»

«Только пока еще не смирились с этим».

— Да, — сказал Мэтью и услышал возвращающийся к нему собственный голос; даже сейчас в этом было что-то жуткое. — Не смирился.

Грейтхаус содрогнулся. Потом глубоко, страшно вздохнул.

— Сил больше нет, — сказал он. — Ни… черта. От меня не осталось.

И, поняв, что он не всесилен в мире, полном невыносимой жестокости, Грейтхаус, здоровяк, костолом, мастер фехтования, учитель, друг и баптист, бесшумно ушел под воду.

Часть третья. Время для англичанина останавливается

Глава 14

Мэтью ухватился за плащ Грейтхауса и не отпускал. Ногами он пытался нащупать на стенке колодца сзади и ниже какой-нибудь выступ, хоть на полдюйма, чтобы опереться, но всякий раз оскальзывался на чем-то вроде мха. Тем не менее он сумел подтянуть Грейтхауса, так что его лицо поднялось над поверхностью воды.

— Может, оно и так, — сказал Мэтью, отвечая на последнее замечание товарища, — но от меня пока еще кое-что осталось.

— Да… неужели? — ответил Грейтхаус и разразился кашлем; брызги крови полетели в лицо Мэтью.

— Снимите плащ. Он тянет вас вниз.

Голова Грейтхауса снова стала уходить под воду. Когда вода уже была у самых ноздрей, Мэтью схватил его за волосы и дернул вверх.

— Выше голову! — Мэтью понял, как глупо это прозвучало, но пусть. — Попробуйте нащупать сзади место, чтобы упереться ногами.

— Не все… сразу. Черт подери. Гад… — Он встряхнул головой, не в состоянии закончить мысль.

Мэтью чувствовал, что Грейтхаус все же двигает ногами под водой: несмотря на боль и шок, он боролся за жизнь — да так усердно, что локтем, выскочившим из воды, ударил Мэтью в челюсть, чем чуть не положил конец борьбе того за выживание. Когда искры в глазах наконец рассеялись, Мэтью услышал, как Грейтхаус говорит:

— Вот, кажется. Правый каблук… вклинил.

На это Мэтью и рассчитывал. Он принялся стаскивать с Грейтхауса плащ и, стащив, отбросил в сторону. Было тесно. Веревка плавала вокруг них, словно свившаяся кольцами змея. Мэтью освободился и от своего плаща — для этого пришлось сначала упасть в холодные объятия колодезной воды. Затем пришла очередь сюртука бордового цвета — сюртук тоже мешал; а вот жилет Мэтью оставил — хотя бы для того, чтобы не замерзнуть. И тут он понял, что его тянут вниз сапоги. Новенькие, черт возьми, совсем недавно доставленные сапоги. Ему стало до слез обидно. Как это несправедливо — купить новые сапоги и выбросить их в мрачный колодец в какой-то глуши!

«Спокойно!» — сказал он себе. То, что сначала ощущалось как обида, стало перерастать в панику. Он поднял голову, посмотрел на островерхую крышу над колодцем. Футов двадцать карабкаться, не меньше. Он начинал по-настоящему замерзать, его била дрожь.

Грейтхаус снова закашлялся. Прикрыв рот рукой и потом отняв ее, он увидел красное пятно и зажмурился.

— Хорошо он меня уделал, — прохрипел он. — Мэтью… послушай…

— Времени нет. Поберегите силы. — Он подгребал руками и ногами, приходилось полностью выкладываться, и он боялся, что если правая пятка Грейтхауса соскользнет с узкого выступа камня, то его старший товарищ уже окончательно пойдет ко дну.

— Я сказал, что… — Грейтхаус замолчал, проглотил кровь, собираясь все-таки что-то произнести. В падавшем сверху тусклом свете лицо его было мертвенно-серым. Измученные глаза превратились в щелки. — Сказал… что… справлюсь с ним. Ошибся я. Извини.

Мэтью не знал, что ответить: он и сам почти готов был просить прощения у Грейтхауса. Все это подождет, решил он в следующие несколько секунд. Нужно снять сапоги, пока те его не утопили. Он свернулся под водой калачиком, стал стягивать чертов балласт с одной ноги, а освободив ее, всплыл на поверхность, чтобы отдышаться. Потом повторил это тяжкое испытание. У него мелькнула мысль, что к тому времени, когда все это закончится, может быть, лучше было бы остаться в сапогах.

Голова Грейтхауса все еще была над водой, руки раскинуты в стороны, пальцами он старался ухватиться за малейший выступ в каменных стенах. Глаза его были закрыты, дышал он прерывисто.