Мистер Скеффингтон

А при слове «муж» Лэнкса осенило – вот и выход из неудобного и опасного положения.

– Тебе следует обратиться к Скеффингтону, – произнес Лэнкс с решительными интонациями человека, которому вдруг все стало ясно. – Или я могу обратиться от твоего имени, если хочешь.

Скеффингтон? Фанни застыла в кресле, хотя всю последнюю минуту раскачивалась: взад-вперед, взад-вперед, – и уставилась на Лэнкса.

– Обратиться к Скеффингтону? В смысле, к Джобу? Зачем?

– За помощью. Я в курсе, что он разорен; зато может дать ценный совет. Дорогая моя Фанни, Скеффингтон – вот кто тебе нужен. Конечно, законных прав на него у тебя больше нет, но, учитывая, что он был твоим мужем, я готов… – Лэнкс запнулся под пристальным взглядом Фанни, однако продолжил: – …готов написать к Скеффингтону от твоего имени. Вы давным-давно развелись, и он, разумеется, мог связать себя новыми узами, но…

Фанни встала, с неожиданным спокойствием шагнула к окну, с минуту смотрела на мьюзы[31], затем обернулась. И как раз в это мгновение Лэнкс вынул часы.

– Перри… – начала было Фанни, но осеклась.

Она хотела сказать, что люди чудовищно далеки от взаимопонимания – вчера ее приняли за уличную девку, а сегодня Перри почему-то решил, будто она просит у него взаймы. Однако Фанни этого не сказала, и не только потому, что Лэнкс в очередной раз вынул часы, а еще и потому, что поняла: в словах толку мало. Слова, слова… все слова мира ни на волос не содействуют взаимопониманию, если нет личной заинтересованности; если к словам прибегает та, которая покрыта морщинами, та, чье лицо настолько изменилось, что не пробуждает и намека на былую привязанность. Лучше сказать Перри «прощай». Развязаться с ним, как Фанни развязалась с Дуайтом, Кондерлеем и Майлзом. Но, ах, если бы Перри, вообразив, будто она в нужде, сам предложил ей денег – как бы это согрело душу!

Ну да бог с ним. Он себе не хозяин. Он таков, каким сделала его жизнь. Отчасти виновата и сама Фанни: если бы вышла за Перри, как знать, – может, сегодня уголки его рта были приподняты вверх, а не опущены скорбно вниз…

Фанни почти улыбнулась при этой мысли, а Лэнкс, увидев, что она повеселела, выдохнул. Да и вообще, Фанни теперь была спокойна, а спокойная женщина всегда лучше, чем та, в которой спокойствия нет.

Фанни закрепила настрой Лэнкса, когда чуть насмешливо (Лэнкс помнил это ее выражение, но, очаровательное в былые времена, оно совсем не шло к ее изменившемуся лицу) произнесла:

– Не бойся – денег у меня достаточно.

– Почему же, дорогая моя Фанни, ты говорила о банкротстве?

– Потому что это правда. Я обанкротилась, только не в финансовом смысле. Спасибо Джобу – его щедрот мне хватит с лихвой. Но бывают ведь и другие формы банкротства…

На этом слове Лэнкс опять вынул часы; определенно Фанни собралась ему докучать, пусть и не насчет денег.

– О, Перри, как ты утомителен с этими своими часами! – воскликнула Фанни. – Больше, пожалуйста, на них при мне не смотри. Знаю, ты торопишься; ты и так сделал одолжение, что приехал. Напрасно я побеспокоила такого занятого человека, как ты. Я сама справлюсь; поручу дело со слугами мисс Картрайт. Так что расслабься и забудь о моих проблемах.

Фанни простерла руку; пожатие совершенно успокоенного Лэнкса было почти теплым. Какое облегчение увериться, что от тебя ничего не требуется! Жаль только, что он не проявил больше готовности помочь, что его участие свелось к напоминанию о Скеффингтоне, но ведь Лэнкс еще не знал, что Фанни не нуждается в деньгах.

– Что ж, до свидания, моя дорогая Фанни, – благодарно произнес Лэнкс. – У меня сегодня и впрямь очень напряженный день. Но если ты почувствуешь…

– Нет, чувствовать я больше не стану, – заверила Фанни Лэнкса провожая до двери. – Отныне я буду действовать.

– Вот и правильно. Совсем как в былые времена, не правда ли? – Лэнкс повернулся к Фанни, взглянул почти весело – теперь, когда до спасительной двери оставалась пара шагов.

– Правда, – подтвердила Фанни.

– Как насчет партии в шахматы? – игриво продолжал Лэнкс, кивая на шахматный столик, что стоял на прежнем месте.

– Почему бы и нет, – улыбнулась Фанни и взяла колокольчик.

У двери Лэнкс замешкался.

– Я серьезно, Фанни: если могу что-то для тебя сделать…

– Я поняла. Очень мило с твоей стороны.

На пороге возникла Мэнби.

– Ну, Фанни, до свидания.

– До свидания, Перри.

Вот и все.

Глава 8

Вот и все.

Буравя взглядом дверь, по другую сторону которой Лэнкс вприпрыжку, словно школьник после уроков, бежал вниз по лестнице, Фанни впервые заподозрила, что судьбе вздумалось сделать из нее мужчину. Неприятная метаморфоза для той, что родилась женщиной, но как иначе истолковать эти последовательные нокауты? Встань на ноги; прими, как подобает джентльмену, тот факт, что все преходяще, – вот истинный смысл нокаутов.