Мистерии Мухомора. Волшебный гриб в традиционной культуре на примере ритуальной практики шаманов Сибири и Крайнего Севера

Из ранних записей можно привести следующий пример, полученный в ходе использования конопли: «Я сидел, откинувшись в кресле и глубоко погруженный в свои (?) мысли. Моя жена была в это время на кухне, а знакомый, бывший у нас в гостях, отправился в туалет. Вдруг мой слух прорезал очень громкий ритмичный треск, похожий на тот, что получается при разрывании бумаги. Тут же моим глазам предстала такая картина: мой знакомый стоит на полусогнутых ногах, со спущенными штанами и, озираясь, с остервенением отматывает из рулона метры туалетной бумаги. Она то и дело рвется, издавая соответствующий звук, а он отматывает все больше и больше. Тут появляется моя жена с нарезанным тортом. Видение исчезает, и я понимаю, что изначальный хруст, который я не смог идентифицировать и который послужил основой для возникновения галлюцинаций, был не чем иным, как звуком ломающихся под ножом песочных слоев торта» [173].

В 1973 году сотрудницей Научно-исследовательского психиатрического центра в Кэтонсвиле (Мэриленд) Элен Бонни в ходе работы с психоделиками были разработаны принципы акустического воздействия для расширения сознания, результатом чего стала особая техника, названная «Направленное воображение с музыкой»[2].

Вот, что пишет С. Гроф по поводу музыкального сопровождения во время психотерапевтического сеанса, целью которого является разблокировка сдерживаемой энергии и обращение ее в поток переживаний с последующим экстазом: «При соответствующей подготовке и интроспективном восприятии музыка способна вызывать мощные переживания и способствовать глубокому эмоциональному и психосоматическому высвобождению. Пробуждающая музыка дает многозначную динамическую структуру для переживания и создает постоянную несущую волну, которая помогает клиенту пройти через трудные эпизоды и тупики, преодолеть психологическую защиту и отдаться эмпирическому потоку. Она задает необходимое ощущение непрерывности и связности при смене различных состояний сознания. Иногда умелое использование музыки может способствовать и воссозданию конкретного содержания – агрессии, сексуальных чувств, эмоциональной и физической боли, экстатического восторга, космического расширения и океанической атмосферы в матке» [202, с. 414].

Рис. 7.7. Шаманский ритуал на Камчатке. Старинная гравюра.

Таким образом, во время проведения праздников, игрищ, а также шаманских камланий танцы, пение и музыка являются направляющими элементами (рис. 7.7). При этом на качество видений влияет как окружающая обстановка, так и действия самого организатора. М. Добкин де Риос пишет: «Шаман-проводник создает так, как это может сделать только лишь театральный режиссер, музыкальный орнамент, внутренняя структура которого посредством указателей и шлагбаумов помогает участнику выбрать направление его видений на фоне действительных ощущений. В отсутствие такой режиссуры участник был бы дезориентирован изменениями, которые происходят в структуре его собственного "я", тревогой, страхом и телесным дискомфортом, вызванными действием галлюциногена» [14, c. 18].

Это очень характерно для индейских церемоний с принятием сильнейшего галлюциногенного отвара айяуаски, где мастер-шаман, или айяуаскеро, поет специальные путеводные песни, называемые икарос, помогая участникам справиться с психоделическими волнами и направляя видения в нужное русло.

Приведу пример из своего опыта, полученного в деревне у амазонских индейцев племени шипибо-конибо в Перу под руководством шамана-мырайо Папа Суймины: «Казалось, перед Папа были открыты все двери, и он, наделенный бесконечной мудростью, сопровождал нас на этом пути. Я все время чувствовал его присутствие слева от себя и, чтобы не сбиться в хаосе постоянно наплывающих второстепенных видений, постоянно повторял про себя: "Я – Эльвиль Челбиир-Кам. Великий мырайо народа шипибо Папа Суймины ведет меня к Свету". Сосредоточие на икаро и эти слова помогали удерживаться в продвижении вверх и вперед, тогда как во всех иных направлениях то и дело возникали интенсивные сюжеты, заманивающие внутрь. Несколько раз, поддавшись искушению, я сворачивал с цели, ведь все эти миры, находящиеся в тусклом свете, были так притягательны, имея причину во мне самом, однако вовремя спохватывался удержать ускользающее осознание: "Великий учитель Папа Суймины ведет меня к Свету…" Папа Суймины подвел меня к лучезарным вратам, по сторонам от которых находились два фантастических существа, как будто слитых с самим этим светящимся пространством, составляя его нераздельную часть. Его икаро изменился, стал жалобно-причитающим – он просил стражников смилостивиться надо мной. Я в смирении склонился, называя свое имя. За этими вратами было множество других, и каждый раз шаман находил нужные слова, чтобы охранники пропустили нас дальше» [222].