Мистерия

Разделением слова на части и постановкой неправильного ударения Тайра напомнила Бернарде Смешариков, чем вновь рассмешила.

– А это вот – смотри, – она сняла с ноги ближайшего манекена красную туфлю. – Вот эта палочка – каблук. Она бывает высокой или низкой.

– Но на такой неудобно ходить. Даже не пробуя, я чувствую, что будет неудобно.

– Конечно, неудобно! – по холлу рассыпался брызками звонкий хохот. – Но кого это заботит? Мы же делаем все для того, чтобы нравиться мужчинам, а не для того, чтобы нам было удобно.

Да? Нравиться мужчинам?

Тайра вновь подумала о том, что будь она в Рууре, ни за что бы не стала выряжаться в привлекающие внимание тряпки – не хватало ей раньше похотливых взглядов? Но здесь…

Если здесь такие мужчины, как Стив – от этой мысли она покраснела не внешне, но изнутри, – то, может, стоит постараться? Конечно, на то, что Тайра понравится ему как женщина, а не как подруга – все-таки она черноволосая, смуглая и… слишком другая, – шансов мало, но они есть. Ведь есть?

– А каблуки нужно носить обязательно?

– Ну-у-у… – промурчала Бернарда себе под нос, – желательно. Ты еще увидишь, с каким восторгом местные мачо поглядывают на ножки на шпильках. А если еще и в чулках…

– Мачо – это какие-то особенные мужчины?

– Ну да, можно сказать и так. Так что, нужны тебе каблуки?

– Нужны, – кивнула Тайра и покраснела – на это раз внешне. – Хотя бы одни.

– Да не одни, а тоже для разной одежды и разных цветов. Я имею в виду «туфли» разных цветов. Сейчас все найдем; я уже заметила, где здесь примерочная.

– Слу-у-у-шай, тебе все идет. Вот все, что бы ты ни одела.

Тайра теребила пальцами золотистый ремешок очередного – наверное, двадцатого по счету платья – смотрела на свое отражение в высоком зеркале и смущенно рдела от удовольствия. К ее темным волосам и ярким необычным глазам и цвета шли необычные: насыщенный бордовый, пронзительный синий, глубокий зеленый, слепящий желтый…

– Если бы я одела такой розовый – я ведь почти блондинка – то я смотрелась бы, как… ну, как распутная женщина, а ты даже в розовом смотришься, как чудесный цветок. Вот бы мне такие волосы! Знаешь, я в детстве мечтала о черных.

Бернарда, подперев щеку ладонью, завороженно рассматривала новую подругу, которая с каждый жестом, словом, взглядом, нравилась ей все больше. Как хорошо, что док привел ее из Коридора, что именно такую – интересную, загадочную, но при этом совершенно не высокомерную и крайне тактичную.

– Что ты – твои волосы великолепные и очень густые. На Архане такого оттенка не бывает – его добиваются очень сложными манипуляциями с краской, добываемой из помета одногорба.

– Что? Из…

По поднятым бровям Ди Тайра поняла вопрос и кивнула:

– Да. Из… г@вна, – и они заговорщицки захихикали. – Так что хорошо, что у тебя такой оттенок, и что…

– Мне не приходится мазать волосы пометом? Согласна.

– Не волосы даже – кожу.

– Спасибо, хоть не есть.

– Все равно противно.

Обычно выбор одежды, когда требуется огромное ее количество, – процесс скучный, но этот постоянно прерывался шутками, смехом и веселыми комментариями; время текло быстро и незаметно.

– Тебе действительно повезло с фигурой – все сидит, как влитое.

– Спасибо. Женщины моего мира всегда скрывают фигуру. Только если не работают в Сладких домах…

– О, это такие, куда мужчины приходят, чтобы?…

– Ага. И там все ходят голые.

– Пузатые, бородатые и лапают все, что движется за выступающие части тела?

– А ты откуда знаешь?

Бернарда прыснула в кулак.

– У меня хорошее воображение – могу представить.

– Точно, так и есть. И там все пахнет апельсиновым и лавандовым маслом. У меня подруга – бывшая подруга – там работала. Может, и сейчас. Так вот там все оголяются, а на улицах – нет.

– Хуже, когда ты решил оголиться на улице, а тебе и показать нечего, так что очень радостно, что это не твой случай.

– Спасибо тебе.

– Пожалуйста, – Ди удовлетворенно откинулась на спинку кресла. – Так, мы уже отобрали блузки, топы, брюки и нашли три хороших платья.

– Четыре, – робко поправила Тайра и снова с надеждой погладила золотистый ремешок.

– Хорошо, четыре. Снимай пока. Нам осталось отыскать верхнюю одежду, обувь, кофты и нижнее белье.

– А что такое нижнее белье?

– Нет, только не говори, что ты… Что вы…

На нее, не мигая, наивно и вопросительно смотрели желто-зеленые глаза.

– Он же голый!

– Он не голый – он в трусах и бюстгальтере.

– Но на него ведь смотрят мужчины! Как они… ой! Они ведь все видят…

– Тайра, да это манекен! Ему все равно, кто и что видит – он предназначен для того, чтобы демонстрировать вещи. А женщины перед своими мужчинами в домах так и ходят.

– Но зачем?

– Чтобы соблазнить.

Бернарда вдруг поняла, что ужас, написанный на лице прибывшей из другого мира девушки, скорее всего, связан с тем, что занятия любовью для женщин не являлись там чем-то приятным.

– Так ты… Ты никогда… Не была? Да?…

– Нет. И не хочу. Я боюсь. Мне рассказывали, что это грубо и больно.

– Вовсе нет! Бывает иначе. Мужчины бывают очень ласковыми, нежными, внимательными.