Мистеры миллиарды

После пространной и гладкой речи искушенного парламентария, респектабельного и солидного Лоджа на трибуну вышел 26-летний Роберт, растрепанный и явно растерянный. После долгой паузы он, наконец, выдавил из себя: «Мой брат Джек не смог приехать». Помолчав и мучительно покраснев, он продолжал: «Моя мать не смогла приехать». В зале послышались смешки. «Моя сестра Юнис не смогла приехать. Моя сестра Пэт не смогла приехать». Смех нарастал. «Моя сестра Джин тоже не смогла приехать». Снова продолжительная пауза. В зале смеялись уже все. И тогда Роберт, махнув на все рукой и не обращая внимания на окружающих, патетически заключил: «Но если бы мой брат Джек и мои родные были здесь, они сказали бы вам всем, что за Лоджа голосовать не надо. Голосовать надо за Джона Кеннеди», — и под гомерический хохот зала слез с трибуны.

К этому же периоду принадлежит и другой вольт начинающего политика, едва не поссоривший семейство Кеннеди с могущественным губернатором Массачусетса Полем Девером. Джозеф Кеннеди, руководивший тогда кампанией сына, поручил Роберту съездить к губернатору и передать ему какую-то бумагу. Однако юный энтузиаст решил не ограничивать себя чисто техническими функциями. Появившись в кабинете губернатора, он стал объяснять, что тот должен делать и чего делать не должен. Разъяренный губернатор выставил нахала за дверь и в бешенстве позвонил отцу семейства. «Послушайте, — проревел он в телефон, — я знаю, что вы здесь большая шишка и сидите на мешке с деньгами. Но губернатор здесь я и совершенно серьезно вас предупреждаю, что, если ваш юнец еще раз попадется мне на глаза, я надаю ему затрещин».

С тех пор много утекло словесной воды на митингах, в которых довелось участвовать Роберту Кеннеди. Много состоялось политических совещаний, которые он организовывал и проводил. Общепризнанным является, что главную роль в организации избирательной кампании, приведшей в 1960 году Джона Кеннеди в Белый дом, сыграл не кто иной, как его младший брат

Роберт. Искусным и изощренным деятелем проявил он себя и в последующие годы.

А теперь вернемся к вопросу о политических позициях Роберта Кеннеди в последний период его деятельности. Вопрос о том, каковы они, эти позиции, всерьез занимал американцев с того момента, когда исчезла тень старшего брата, в которой обретался Роберт, и в этом внешне хрупком, динамичном, быстро взрослевшем и обнаружившем недюжинные качества как политика, так и политикана человеке все увидели деятеля, вознамерившегося стать вторым президентом из рода Кеннеди. Собственно, эта предвыборная конструкция — заменить старшего младшим — обнаружила себя практически сразу же после далласских выстрелов. Некоторое время вынашивалась идея выдвижения министра юстиции кандидатом в Белый дом уже в ходе выборов, во время подготовки к которым был убит президент. Но скоро эту мысль отбросили как нереальную — отодвинуть в сторону Джонсона, получившего президентское кресло, было задачей, практически неосуществимой.

Тогда возник иной вариант: в избирательном бюллетене 1964 года по сравнению с годом 1960-м фамилии Кеннеди и Джонсона просто меняются местами — Роберт становится вице-президентом, а там будет видно. Еще не закончились предписанные обычаем траурные церемонии, а очередная избирательная кампания была в разгаре. Сохранившие пока свои позиции в коридорах вашингтонской власти, люди из окружения покойного президента плели сложную интригу, результатом которой должно было стать выдвижение на вице-президентский пост кандидатуры Роберта.

Уже готовилось эффективное политическое действо на предстоявшем в конце лета съезде демократической партии. Было решено, что на съезде выступит Жаклин Кеннеди, а затем делегатам будет продемонстрирован мастерски сделанный, весьма эмоциональный фильм о Джоне Кеннеди. Это должно было быть увертюрой к выдвижению его брата на вице-президентский пост. Имелось в виду таким образом оказать давление на Джонсона в случае, если он не выразит восторгов по поводу предлагавшегося ему политического гамбита.

Но Джонсон отнюдь не спешил принимать участие в том, что представлялось ему политической ловушкой. Шли недели, возрастал накал избирательной кампании, а новый президент не выказывал никакого намерения взять с собой в упряжку министра юстиции. В минуту откровенности, которые не часто бывали у Роберта, он сказал одному из своих друзей: «Я думаю, что я последний человек в мире, которого он хотел бы иметь около себя, потому что мое имя Кеннеди, потому что он хочет правительство