Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России

верующим, хотя вера эта не имела ничего общего с православием или католичеством и

носила антицерковный характер. Складывается впечатление, что в личной жизни, в

отношениях с окружающими людьми, во взглядах на будущее, которое они в своих

мечтах дарили человечеству, эти два “столпа” анархической мысли были удивительно

схожи друг с другом, следуя заветам Христа и подражая первым христианам. Отличие

коренилось в темпераменте, в опыте жизни каждого, что предопределило направление их

деятельности и внутреннюю эволюцию.

Кропоткин изначально был склонен к естественным наукам, посвятил им основную

часть жизни и в своих социальных исследованиях и трудах опирался на итоги позитивных

знаний о мире, распространяя законы природы на историю человечества. Можно сказать,

что поначалу он и человеческое общество рассматривал с тех же позиций, упустив из вида

собственно феномен человека, в отличие от природных явлений, в том числе и от мира

животных, обладающего свободой воли в постановке и решении далеко идущих задач, не

вытекающих из той или иной ситуации, а часто прямо ей противоречащих. Факт этот и

вынудил его под старость заняться рассмотрением взаимоотношений личности и общества

в плане этическом и поведенченском, после чего он с неизбежностью должен был

обратиться к исследованию духовной структуры человека, но последнее оказалось за

пределами его возможностей.

Наоборот, Карелин был личностью сугубо гуманистического склада, у которого на

первом месте неизменно стоял человек - и не просто человек общественный, а человек

индивидуальный, отличный от остальной массы людей. С самого начала своей

революционной, а затем и общественной деятельности Карелин имел дело с людьми,

которых изучал как экономист, защищал как адвокат и пытался понять как психолог и

религиовед. Сблизившись за время вологодской ссылки со старообрядцами, изучив

хозяйственную и социальную структуру их общин, он имел возможность открыть для себя

духовную сторону человеческого сознания во взаимоотношениях коллектива и личности,

раз и навсегда выяснив ограниченность материалистического подхода социалистов к

человеку и обществу в целом<28>. Вместе с тем, в отличие от Кропоткина, Карелин имел

возможность не только узнать, понять и прочувствовать Россию, как нечто единое целое

во всех ее сложностях и противоречиях, но и гораздо раньше увидеть все отрицательные

стороны революционного пути, усомнившись в идеях, несущих всеобщее разрушение.

Последующая жизнь в Европе, работа в библиотеках, живой интерес к самым

различным проявлениям человеческой мысли и выработанная настойчивым трудом

фантастическая скорость чтения, достигавшая по свидетельствам очевидцев 250 страниц в

час, позволили Карелину за годы эмиграции пройти далеко вперед в своей духовной

35

эволюции. Живая преподавательская, издательская, организационная работа, по-

видимому, привела Карелина к знакомству с французскими тайными орденами, в

результате чего он был принят в Орден тамплиеров, и в 1917 г. на родину вернулся уже не

только анархистом но и эмиссаром Ордена с задачей заложить основы Восточного отряда

тамплиеров в России. Вот почему сейчас можно с уверенностью говорить, что для

Карелина, когда он по возвращении столкнулся с кошмаром красного террора, главной

стала не анархическая, а именно орденская деятельность, для которой анархистские

организации служили всего только полулегальным прикрытием.

Увидев (а еще раньше - предугадав) неизбежность крушения революционных идеалов

общества, Карелин сразу же по приезде принялся за работу, которой пренебрегали

политические партии: за воспитание человека будущего, за перевод революции с пути

бунтов и катаклизмов на путь целенаправленного развития индивидуума, в результате

чего только и возможна последующая эволюция всего общества.

Трагедия старых революционеров, переживших годы революции и гражданской войны,

заключалась в крушении, практически, всех их иллюзий. Народ, на который они молились

и ради которого приносили в жертву не только самих себя, свою жизнь, свое счастье, но

часто и своих близких, подвигнутый на революцию, оказался не созидателем “блаженной

страны”, о которой пелось в их песнях, а всего только взбунтовавшейся белковой массой,

чей убийственный порыв был направлен на уничтожение мозга нации и на

самоистребление. Интеллигенция, продукт тончайшего многовекового отбора общества,

оказалась в стороне от революционного движения именно потому, что сама она была

продуктом не революции, а многовековой эволюции. Будучи хранителем культуры, она

одна могла стать гарантом дальнейшего развития общества. Постоянно обновляющаяся,

вбирающая в себя все лучшие силы других слоев и классов, она никогда не претендовала

на командные высоты, понимая и ценя свою роль “генератора идей”, в результате которых

только и совершается продвижение вперед человечества. Именно эту роль сыграла

интеллигенция как во время “великих революций” в Западной Европе, так в еще большей

степени в постреволюционный период реставрации и начала нового восхождения

общества.

Почему в России произошло иначе? Почему Россия не смогла воспользоваться опытом