Мистицизм

"То, что увидел Служитель, ни формой, ни содержанием не походило ни на что сущее. Это переживание сопровождалось ощущением огромного счастья, словно бы он вдруг увидел все самые восхитительные образы в мире. Его жаждущее сердце обрело успокоение, душа исполнилась удовлетворением, все молитвы и чаяния были, наконец, вознаграждены. Монаху оставалось лишь созерцать это Сверкающее Великолепие, ничего кроме этого. Он забыл и себя, и окружающий мир. День это был или ночь? Он не знал. Это было проявление благости Вечной Жизни в ощущениях тишины и покоя. И сказал он тогда: "То, что я видел, может быть лишь Царствием Небесным. Никакие испытания не устрашат того, кто стремится навсегда обрести такую великую радость"".

Сузо описал также физические ощущения, которые сопутствовали его переживанию.

"Этот экстаз длился около часа. Он не мог сказать, оставалась ли его душа во плоти все это время. Но когда он пришел в себя, ему показалось, будто он вернулся из другого мира. Его плоть испытала столь сильное воздействие во время этого мгновенного исступления, что, казалось ему, даже умирающий не переживает подобных мук. Никогда раньше не испытывал он столько страданий в столь короткое время. Со стоном, подобно человеку, теряющему сознание, Служитель упал на пол. Потрясенный до основания души, он воскликнул: "О Боже мой, где я был и где я сейчас?" Потом опять: "О радость моего сердца, никогда моя душа не позабудет этого часа!" Он пошел прочь, чувствуя при этом, что движется, подобно механизму, лишь его плоть. Все пережитое им внешне никак не проявлялось. Но его сердце и душа соприкоснулись с чудом. Небесное сияние пронизывало самые глубины его естества. Ему казалось, что он парит в воздухе. Все способности его души были преображены небесной радостью. Он был подобен сосуду, в котором еще долго витает запах хранимых прежде благовоний".

Заключительная фраза приведенного отрывка позволяет сделать вывод, что испытанное Сузо является тем первым звеном, с которого началась для него длинная цепь мистического развития.

"Состояние небесного счастья, — говорит он, — которое испытывал Служитель в течение нескольких дней, возбудили в нем страстное стремление к Богу".[405]

В мистической активности, как и в любой другой сфере деятельности души, важную роль играет сильная воля, которая присуща лишь тем, кто живет богатой эмоциональной жизнью.

Сузо был ученым с призванием священнослужителя. Прежде чем живописать свое обращение, Сузо штудировал Мейстера Экхарта, изучал труды Дионисия и св. Фомы Аквинского. Поэтому не удивительно, что для его взглядов характерна близость к категориям мистической теологии. Однако богатство языка, которым передан экстаз обращения, объясняется не только этим. Свои произведения Сузо писал, скорее всего, с целью назидания. Для сравнения я хочу привести два свидетельства мистического обращения, в которых влияние теологических учений практически не ощущается. Оба они написаны во Франции и разделены промежутком всего лишь в несколько лет. Речь идет об описаниях встречи с Реальностью двух совершенно различных людей. Одно из них — тайный документ, в котором великий гений поведал о своем двухчасовом экстазе в словах, предназначавшихся лишь для него самого. Другое описание представляет собой прямое и безыскусное свидетельство полуграмотного крестьянина. Первое — это, конечно же, знаменитая «Памятка», или «Амулет» Паскаля, а второе — "Повествование брата Лоуренса".

"Памятка" Паскаля представляет собой клочок пергамента, на котором вокруг неровно нарисованного пылающего креста написано несколько удивительных фраз. Это все, вокруг чего мы можем лишь строить догадки относительно одного из самых загадочных в истории мистицизма экстатических откровений. После смерти Паскаля слуга обнаружил зашитую в его камзол копию этого документа, который к настоящему времени утерян. Паскаль всегда носил ее с собой как напоминание о пережитом им восхитительном посвящении в божественную Реальность. Бремон указывает, что духу Паскаля пробудился, по его собственному утверждению, одиннадцатью месяцами ранее, "d'une manier douce et obligeante".[406] Однако подлинное обращение пришло лишь вместе с озарением, описанным в «Памятке». Это переживание положило конец длительному периоду душевных мук, во время которого безразличие ко всем сферам жизни было отягощено полной неспособностью ощутить притягательную силу божественной Реальности — единственного, к чему стремился великий дух Паскаля. «Памятка» гласит:

L'an de grace 1654

lundi, 23 novembre, jour de Saint Clement, pape

et martyr, et autres au martyrologe,

veille de Saint Chrysogone, martyr et autres,

depuis environ dix henres et demie du soir jusques

environ minuit et demie,

Feu.[407]