Митральезы Белого генерала (СИ)

Впрочем, «молодожены» и впрямь не могли долго ссориться. Надувшись друг на друга, они не разошлись по разным углам, а вместе взялись за наведение порядка, причем, Гедвига Генриховна и сама трудилась не покладая рук, и другим спуску не давала. Первым делом отправились сушиться на улицу все матрасы, тюфяки и одеяла. Имевшееся в шкафах бельё следовало ещё и перестирать, чем тут же занялась Стеша. Вода, к сожалению, была только холодной, поскольку попытка развести огонь в печи с треском провалилась, и уборщикам пришлось бежать, спасаясь от наполнившего дом едкого дыма. Но, тем не менее, уже через несколько часов бывший флигель перестал напоминать склеп, хотя до настоящего барского дома ему по-прежнему было далеко.

— Всё, шабаш! — решил Будищев, и устало вытер пот с лица. — Давайте сообразим что-нибудь перекусить и на боковую.

— Ага, — обрадовано подхватил Сёмка, — я уже страсть какой голодный!

— Тебе бы только пожрать! — усмехнулся наставник.

— Ну уж нет, — возразила Геся. — Давайте хотя бы в спальнях закончим. Не знаю как вы, а я в подобном свинарнике ночевать не намерена!

Услышав это Семён застонал, а на бледную после болезни Стешу и смотреть было страшно, но бывшая модистка неумолимо стояла на своем.

— Давай хоть чаю попьем! — взмолился Дмитрий, поняв, что переспорить её не удастся.

— Ну хорошо, — смилостивилась та. — Немного отдохнуть можно. Недолго!

— Я сейчас чайник поставлю, — подхватилась Степанида и выбежала вон.

— А я огонь разведу, — метнулся за ней мальчишка, и новоявленные помещики остались одни.

— Ужасная грязь, — пожаловалась Геся, устало присаживаясь на лавку рядом с мужем. — Этот бывший управляющий, мало того, что вор, так ещё и редкостный мерзавец! Даже мебель чехлами не покрыл, когда уезжал. Если честно, не представляю, сколько времени ещё уйдет на наведение хоть какого-нибудь порядка.

— Глаза боятся, а руки делают, — философски отозвался Дмитрий, обнимая её. — Потом, ты же сама не захотела нанимать местных на помощь.

— Нет уж, уволь, — покачала та головой. — Боюсь, от этих… грязи было бы ещё больше. Ты видел, как они живут?

— Я-то видел, а ты откуда можешь знать?

— А что тут знать! Домишки покосившиеся, у половины из них нет труб, стало быть, топят по-черному. Бань не видно. Солома на крышах гнилая, сами ходят в грязных рубахах…

— Типа, в ваших местечках все в крахмальных манишках шляются! — перебил её Будищев, немного обидевшись на такую характеристику бывших односельчан.

— Нет, конечно, — пожала плечами Геся. — Свинства везде хватает, а потому я трижды подумаю, прежде чем пустить человека в свой дом. И не спорь, пожалуйста, это ведь теперь наш дом?

— Доброго вам вечера! — раздался чей-то певучий голос на дворе. — А где хозяева?

— Здесь мы, — отозвался Дмитрий, выходя наружу.

— Здравствуйте, барин, — немного карикатурно поклонилась крепко сбитая селянка в цветастом платке, после чего прыснула от смеха. — Али не признали?

— Машка! — ахнул Будищев.

— Ага. Я вам поснедать принесла, а то, поди, отощали с дороги.

— Что бы мы без тебя делали!

— А пропали бы! — задорно засмеялась та.

— Ну, тогда проходи. Знакомься, это Геся — жена моя. Те что во дворе Сёмка с Стешей, пытаются воды нагреть. Только боюсь, скоро мы их не дождемся.

Увидев нежданную гостью, Гедвига Генриховна подобралась, и быстрым движением скинула с себя изрядно испачканный передник. После чего приветливо улыбнулась и кивнула.

— А эту славную девушку, душа моя, зовут Машенькой. Кстати, она племянница здешнего старосты.

— Скажете тоже, девушка, — смутилась крестьянка. — Я уж какой год замужем

— Поужинаешь с нами?

— Не, я сытая.

— Тогда хоть чаю попей.

— Ну, только чтобы не обидеть…

Тем временем, Геся, настороженно посматривала на новую знакомую, затем оценив сарафан и рубаху из домотканого полотна, босые ноги и простодушное выражение лица, немного успокоилась, но тут же вспыхнула, вспомнив, что и сама для уборки переоделась в самую простую юбку и кофточку и выглядит ничуть не лучше! Однако привести себя в порядок пока возможности не было, так что пришлось делать вид, что всё и так хорошо, благожелательно при этом улыбаясь.

— А вы, я смотрю, за уборку принялись, — продолжала тараторить Машка. — Ну, с тобой, Митька, то есть, Митрий Николаевич, всё понятно, а вот барыня ваша, это даже удивительно!

— Не люблю грязь, — пояснила Геся, которой польстило, что её назвали барыней.

— Да кто же её любит, окаянную! Ой, давайте я вам помогу…

Несмотря на все усилия порядком уставших Сёмки и Стеши, большой медный чайник вскоре закипел и женщины принялись накрывать на стол. Угощение выдалось на славу. Закупленные в Рыбинске копчености, сыр и ситный хлеб перемежались с принесенными Машей картошкой, яйцами, зеленью и полной крынкой парного молока. Будищев тем временем лично заварил самого лучшего кяхтинского чая, отчего по всей округе пошел умопомрачительный аромат.

— Вот увидишь, Машка, — пообещал он, — ты ничего подобного не то что не пила, но даже не нюхала!

— Скажете тоже, — засмеялась молодуха, — где же мне было нюхать его? Я и в городе-то всего раза три бывала.