— Знакомо, — скупо улыбнулся Константин. — Но этих господ я, пожалуй, сумею поторопить.
— Благодарю, Ваше Императорское Высочество.
— Не за что. Давайте, лучше поговорим о вашей службе. Откровенно говоря, я в некотором затруднении. Вы — талантливый изобретатель и принять вас на службу нижним чином мне кажется не разумным. Но и для производства в офицеры оснований нет. По крайней мере, пока.
— Я, Ваше Императорское Высочество, не ради чина. Хотя, не откажусь, конечно.
— Мне известны ваши обстоятельства. Более того, я вам вполне сочувствую и готов со своей стороны оказать протекцию. Насколько я помню, вы дослужились до унтера?
— Военного времени.
— Что, простите?
— Видите ли, Ваше Императорское Высочество, — пожал плечами Будищев, — унтера, как и офицеры, разные бывают. Одни в мирное время хороши, чтобы солдат учить строем ходить и начальство глазами есть. Другие на войне, когда вокруг пули свистят и не до шагистики. Вот я как раз из вторых. Пока шли бои меня терпели, но не более того.
— Весьма верное наблюдение, — кивнул великий князь. — Но, как говорится, «всякий может принести пользу, будучи употребленным на своем месте» [37]. Подавайте прошение, а место я вам подыщу.
— И какое? — с невинным видом поинтересовался Дмитрий, заставив тем самым обмереть своего спутника.
— При минных офицерских классах, — даже ухом не повел на подобную непочтительность глава русского флота. — Вольноопределяющимся второго разряда с сохранением унтер-офицерского звания. Вы ведь оставили службу по болезни?
— Так точно, Ваше Императорское Высочество!
— Ну и как здоровье, поправили? — в голосе генерал-адмирала мелькнули иронические нотки.
— Вот просто чувствую в себе прилив сил! — выкатив грудь, отвечал бывший унтер с той же интонацией.
— Прекрасно. Добавлю, что самое много, через два года, а скорее всего, гораздо ранее, вы будете допущены к экзамену на офицерский чин, а там как пожелаете. Хотите — служите, хотите, на вольные хлеба!
Договорив, великий князь поднялся со своего места и протянул руку сначала облегченно вздохнувшему Барановскому, а затем с некоторой заминкой и Будищеву.
— Надеюсь, скоро увидеть вас офицером! Не подведите меня.
— Не подведу, Ваше Императорское Высочество!
После этого компаньоны поспешили откланяться. Как выразился впоследствии Дмитрий, «пока ветер без сучков». Главное было сделано. Славящийся своим либерализмом Константин Николаевич пообещал им поддержку, а пустомелей генерал-адмирал в отличие от многих своих родственников не был. Правда, в чем конкретно может выразиться эта поддержка, Дмитрий так до конца и не уяснил.
— Не беспокойся, — поспешил развеять его сомнения Барановский. — Считай, что флотские заказы уже у нас в кармане.
— Твои бы слова, да Богу в уши.
— Не будем беспокоить Господа по пустякам. Да и у нас есть более насущные проблемы. Ты уверен, что выдержишь экзамен за реальное училище?
— Да хоть в семинарию.
— Напрасно иронизируешь. Семинария, особенно учительская, тут не подойдет. Для поступления на флот нужен хотя бы второй разряд, а выпускники семинарий идут по третьему. Лучше бы, конечно, гимназию, но древние языки тебе так быстро в требуемом объеме не усвоить. Так что только реальное. Хорошо хоть директор сего богоугодного заведения присутствовал на демонстрации радио в университете и настроен вполне благожелательно. Полагаю, он сможет убедить экзаменаторов обойтись без излишней придирчивости.
— А может ему тупо денег зарядить?
— Хорошо хоть не в табло, — усмехнулся потихоньку привыкающий к манере выражаться своего товарища Барановский.
— А что, так можно?
— Категорически не рекомендую!
— Шучу-шучу. Мне, теперь предстоит очередной раз одеть погоны, минимум, года на два. Вот и юморю напоследок.
— Не все так печально. Если я всё правильно понял, служить ты будешь при минных классах, где уже успел хорошо себя зарекомендовать. Жить на частной квартире, а не в казарме, и иметь самые необременительные обязанности.
— Мягко стелешь…
— Это ещё не всё. Слава о твоем изобретении скоро разлетится по всему свету, и почти наверняка ты скоро станешь почетным членом иностранных академий. Это наше начальство не сможет проигнорировать, а посему тебя и здесь наградят. Как минимум, Станиславом или даже Анной в петлицу. [38] Держать кавалера в нижних чинах, помяни мое слово, не станут, и ты скоро оденешь эполеты прапорщика, или даже гардемарина. Именно поэтому, мы так спешим с зачислением тебя на службу.
— В смысле, «гардемарина», — удивился Дмитрий, — меня что, в морской корпус примут? Божезбавь!
— Нет, ты не понял. Гардемарин во флоте — обычный строевой чин, тринадцатого класса [39]. В сущности, тот же прапорщик, но с куда более блестящими перспективами.
— Без разницы. Я флотскую карьеру делать не собираюсь.
— Это как знаешь, однако, разницу между отставным мичманом и отставным подпоручиком по адмиралтейству понимают многие.
Так за беседой они добрались до набережной, где взяли извозчика и продолжили беседу.
— Ты знаешь, — доверительно шепнул компаньону Владимир Степанович, — а с тем гусаром, даже удачно вышло.
— Каким гусаром?