Митрополит Филипп

Ведь «вопрос о власти», о ее разделении между государем и служилой знатью, еще не решился окончательно. Предстояла новая борьба.

Иван IV отнюдь не чувствовал прочности своего положения. Он – помазанник Божий, священная персона. Сам Господь ему вручил великую власть. В то же время, его пребывание на престоле обусловливалось консолидацией нескольких аристократических группировок. Его одолевали мысли: какая может быть милость к людям, которые противятся полновластию помазанника Божия? Как могут они жить в достатке, влиять на государственные дела, диктовать свою волю на поле брани? Да можно ли им не быть изменниками, если у них на уме своеволие?

В 1553 году Иван Васильевич тяжело заболел, и уж не чаял поправиться. Он велел приводить служилых аристократов к присяге своему сыну, малолетнему царевичу. Кто-то присягнул быстро и без лишних слов, кто-то не торопился целовать крест царскому наследнику, а кого-то прельстила возможность большой политической игры. Не поставить ли в государи другого человека? Нужен ли на престоле младенец? Есть претенденты повзрослее. Например, удельный князь Владимир Андреевич Старицкий, происходивший из того же Московского княжеского дома… Боярский мятеж окончился тем, что Иван IV восстал с ложа болезни, и проблема преемника отпала сама собой. Но своеволие знати царю запомнилось. Так вот, значит, какова правда: пока все согласны друг с другом, пока у каждого свой кусок, княжата блюдут верность престолу. Но только внешне! Даже в таких делах, как престолонаследие положиться на их преданность нельзя…

В конце 50-х годов между Иваном Васильевичем и представителями служилой знати в Избранной раде вспыхнул серьезный конфликт. Он начался из-за спора о приоритетах внешней политики. Кто-то считал важнейшим направлением южное: следует прежде всего обезопасить себя от вторжений крымцев, а потом уже все остальное; сюда требуется бросить все главные ресурсы… А кто-то, напротив, видел больше перспектив в войне за богатые земли прибалтийских немцев. Относительная слабость Ливонского ордена и других прибалтийских государств открывала возможность обогатить Россию новым поместным фондом. Тем более, что в центре русских земель ощущался острый «земельный голод»… Иван IV решительно поддержал вторых. В 1558 году началась Ливонская война. Первое время русские войска одерживали победу за победой. Но затем свой интерес к «ливонскому наследству» объявили шведы, датчане, литовцы и поляки. Положение осложнилось. Война требовала все больших и больших ресурсов. Многие старые лидеры Избранной рады высказывались против нее: одни только заботы, да расходы…

В конце 50-х – начале 60-х годов царь постепенно прибирал власть к рукам, отымая ее у служилой аристократии. Взрослея, он всё меньше хотел делить ее с кем-либо, всё меньше терпел остатки собственного неполновластия. Иван Васильевич стал со знатью крутенек. По его приказу в разные годы было казнено несколько видных аристократов. На кого-то обрушилась опала, ссылка, заключение. Другие бежали за литовский рубеж, и кое у кого попытки к бегству удавались.

Государь твердо решил довести до победного конца тяжелую борьбу за Ливонию. После нескольких лет боевых действий Россия получила там очень многое, но служилая знать смотрела на Ливонскую войну как на рискованное и разорительное дело, без которого хорошо бы обойтись. Богатейшие вотчинники страны не чувствовали никакой заинтересованности в ней. Приобретения, сделанные на Ливонском фронте, были щедро оплачены русской кровью. Возможно, наступил момент, когда и впрямь следовало остановиться…

Подходит 1564 год. Митрополит Макарий и первая жена Ивана IV, Анастасия, лежат в гробу. А именно они оказывали на душу государя смягчающее влияние. На фронте – кризис. Страшное поражение постигает русскую армию, наступающую в район Орши. К неприятелю бежит князь Андрей Курбский – крупный воевода, знакомый с военными планами царя и состоянием вооруженных сил России. Под Рязанью едва удается сдержать натиск крымских татар. Со знатнейшими родами – нелады.

Что же получается? С точки зрения Ивана Васильевича – тупик. Он стоит во главе государства, но в армии, во всех городах и крепостях, в приказах и в Боярской думе заправляет высшая знать, всего несколько десятков семейств. Он владеет громадной державой, но от реальной власти его отрезает мощный заслон аристократических родов. Формально владея всем, он, по сути, очень ограничен в действиях. Назначить одних, более верных и послушных, вместо других, более гордых и самостоятельных, значит затронуть интересы массы людей, поскольку знать пронизана брачно-родственными связями во всех направлениях; значит нарушать устоявшиеся обычаи, восстановить против себя тех, кто почувствует себя следующими кандидатами на смещение с высоких постов. Казнить наиболее несговорчивых? Но служилая аристократия итак недовольна бессудными расправами царя, а Церковь в лице митрополита Афанасия, ходатайствует о смягчении их участи…